Правобережные деревни (И.Г. Фаронов)

Деревня Дюк

Выше по реке Нарове в одном километре от нашей деревни стояла маленькая деревня домов 12 — Дюк. Странное название. Жили там: Башмановы, Суриковы, Клевер, Любимские, Салтыковы, Трофер и другие. Среди них тоже не было богачей. Люди занимались земледелием, рыбной ловлей, а семьи Клевер и Трофер занимались торговлей. У крестьян окрестных деревень скупали скот, убивали его и мясо продавали в Нарве. Это называлось «мясничили». В Дюку у каждого были большие сады. Из наиболее запомнившихся мне был Кузьма Викилов или как просто звали его «Кузя Варзин». Это был высокий смуглый мужчина. Ох, и любил он поговорить. Служил он когда-то в царской армии, в первую мировую войну. Был в Румынии, и вот в общественной лавке он часто рассказывал, как в ту пору жили в Румынии. Рассказывал как румыны варили из кукурузы «мамалыгу» и «мамолай». Любил выпить. Жили они бедно, но он никогда не унывал. На краю деревни жил Иван Дмитриевич Любимский. За ним была замужем моя двоюродная сестра. Это был очень хороший человек, умный, рассудительный, много читал. Помню, я у него брал книги и много прочёл из его библиотеки романов французского писателя В.Гюго. После войны он жил в Тарту и умер от рака.

Скарятино

В пяти километрах выше по реке было большое село Скарятино. Это был центр Принаровья, не считая ниже Омута Криушской волости (Омут относился всё-таки к Скарятинской волости). В Скарятино было волостное правление, церковь, сельское кладбище, аптека, молокозавод, народный дом, культурно-просветительноео бщество и, при волостном управлении, библиотека. В селе насчитывалось свыше ста домов (на 1930 год удалось насчитать 55 дворов). Берега здесь высокие, живописные, течение реки быстрое.

Фамилии некоторых домохозяев я могу назвать, это были Язевы, Погодины, Шлыпкины, Акациевы, Бравины, Нуут, Папироскины, Поливаловы и другие.

Земли у них были рядом и неплохие, но покосов было мало и в отдаленности. Люди также занимались земледелием, рыбной ловлей, работали на отхожих заработках.

Водяная мельница в Коколках1926 г.(из собрания Эстонского Национального музеяERM Fk 1394:220)

Не доезжая с полкилометра до Скарятино, было три или четыре дома. Это был Коколок, и жили здесь два брата Стольфат. У них на реке стояла водяная мельница, и крестьяне окрестных деревень мололи зерно на их мельнице. Я с отцом пару раз был на этой мельнице. Жили Стольфаты сравнительно неплохо.

На этом участке реки в начале тридцатых годов проводились работы по углублению русла реки. На реке стояло большое судно-машина, которую называли «Багорная». В начале бурили отверстия в дне русла, закладывали тол и взрывали дно. Взорванную массу багорная ковшами выгружала в плоскодонные шаланды, и буксирные пароходы тащили эти шаланды в исток реки Наровы, там они выгружались в озеро, образуя молы, которые далеко уходили в Чудское озеро. Это делалось стой целью, чтобы углубить дно реки, а при помощи молов преградить воды Чудского озера во время весенних паводков. В 1932 году в полулегальной газете «Рабочая правда» житель села Васкнарва, член подпольной коммунистической партии, врач Пшеничников Борис Павлович писал в статье «Государственного пирога» о разбазаривании государственных средств в связи с этими работами.

Поскольку это был центр, то люди шли в это село в церковь, в волостное правление, в аптеку, везли на молокозавод молоко, хоронили умерших на кладбище. Особенно людно в этом селе было 29 июня в Петров день. В этот день за церковью, среди соснового леса устраивалась ярмарка. Приезжали купцы из Нарвы с разными товарами и устраивали палатки. Здесь можно было купить и мануфактурные изделия, и косы, поскольку после Петрова дня начинался покос. Приезжали фотографы, а это в те годы было новинкой, а главное, люди съезжались сюда погулять, встретить знакомых, посидеть на лужайке с друзьями за бутылкой вина, и поговорить о крестьянских делах. Это было для наших отцов.

Молодёжь же приходила на ярмарку потанцевать, встретить девушку и, конечно, тоже выпить. Собирались сюда тысячи людей. Кругом были слышны песни, музыка, смех. Не проходила эта ярмарка и без драк. Дралась обычно молодёжь деревню на деревню. То Верхнесельские прогонят Кукинских, то Радовельские с Кукинскими побьют друг друга. Это было обычным явлением. С утра и до позднего вечера в леске стоял шум и несмолкаемый гомон, и только под самый вечер люди разъезжались и расходились. Иногда молодёжь после танцев в какой-нибудь деревне приходила на ярмарку рано утром, не заходя домой. У меня и до сих пор сохранились фотографии тех времен. Хорошее, красивое было время. Люди нарядные, весёлые. Рядом бурная река Нарова, здесь были пороги, так называемый "Зверинец". Чистейший воздух, а вдали на левом берегу видны поля, луга, деревни. Все это оставляло в душе неизгладимое впечатление.

Ольгин Крест

Против Омутских порогов на правом берегу Наровы стояла Крестольгинская церковь. Эта церковь имела два придела, то есть два иконостаса. В народе же обычно говорили старая и новая церковь. Обе церкви были расположены под одной крышей.

В народе до сих пор бытует легенда, связанная с именем княгини Ольги. Великая княгиня Ольга была уроженка города Пскова, и как гласит легенда, она плыла на челнах по Омутским порогам. Поскольку течение здесь очень быстрое, а фарватер узкий, то её челн наскочил на подводный камень и опрокинулся, а княгиня Ольга выплыла на правый берег. И в честь своего благополучного спасения велела поставить церковь.

Фотография Покрышкина П.П. не вошедшая в книгу "Церкви псковского типа XV-XVI веков по восточному побережью Чудского озера и Наровы."Вид с юга-запада.1906 год(из фонда ИИМК)

Старая Никольская церковь была основана в 1237 году. В 1824 году была построена колокольня. В старой Никольской церкви в стене был вмурован каменный крест и под ним надпись "Сей каменный крест личный дар святой Ольги". В 1887 году была построена Крестоольгинская церковь. В 1938 году ниже церкви проводились археологические раскопки студентами Тартуского университета. Во время раскопок было найдено много человеческих костей, старинных монет, женские украшения в виде браслетов, брелков и колец. Погост в народе означал кладбище. В старой Никольской церкви были иконы Девы Марии, Спасителя и Иосифа, образ Петра и Павла, Моление о Чаше и Николая Чудотворца, которым насчитывалось свыше 500 лет.

Погостом также называлось и место у церкви, куда в воскресные и праздничные дни собирались крестьяне из близлежащих деревень Кресто-Ольгинского прихода, где была так называемая "сторожка", видимо, где жил церковный сторож, там было и питейное заведение. На этих сборищах крестьяне обсуждали свои крестьянские дела, узнавали новости других деревень, делились своими горестями и радостями.

Так было испокон веков и до наших дней вплоть до февраля 1944 года, когда немцы сожгли весь Принаровский край и взорвали церковь.

За церковью мы видим зелёную рощу расположенную на возвышенности. Это крестольгинское кладбище. Как говорят старожилы, оно не является старинным кладбищем. До этого местных жителей хоронили вокруг церкви. На кладбище находится братская могила красноармейцев, погибших в годы гражданской войны. Рядом с кладбищем стояли курганы поросшие орешником. Местные жители говорили, что это могилы шведских солдат времен Северной войны. Однако, в 1951-52 годах здесь проводились археологические раскопки. Раскопки проводились институтом материальной культуры города Ленинграда, под руководством учёного секретаря Нины Николаевны Гуриной. В курганах были обнаружены древне-славянские захоронения XI-XII веков. Так в городском музее (г. Сланцы) хранится женское захоронение XII века и в нём женские украшения: браслеты, бусы, кольца, шейная грива. Это является ярким свидетельством того, что уже в XI веке здесь жили славяне.

Ныне (имеется в виду 1983 год) здесь расположены корпуса дома отдыха для рабочих и служащих цементного завода города Сланцы.

Степановщина

Большая вода в Степановщине, дом Беловых(из личного архива К.И. Веселовой)

В трёх километрах от Скарятино тоже на высоком берегу стояла небольшая из домов 12-ти - деревня Степановщина.

Происхождение названия этой деревни более понятное. От имени собственного Степан. Возможно, первым поселенцем этой деревни был какой-то Степан. В те годы о каждой деревни в народе ходила шуточная поговорка, так вот о Степановщине говорили так: "В самоваре кашу варят, то Степановские".

Жили там: Клубницыны, Голубевы, Колосовы, Барсуковы, Смирновы, Барановы и др. Так же занимались земледелием, рыбной ловлей и зарабатывали копейку на отхожих промыслах. Из этой деревни замужем за нашим бывшем председателем колхоза Василием Кретовым была Ефросиния Егорова Клубницына. И то ли по этому или по другим каким причинам, но в этой деревне часто приходилось гостить.

После войны эта деревня, конечно, большей частью за счет приезжих, так расстроилась, что она стала больше и красивее довоенной. Жители этой деревушки, особенно много вылавливали рыбы хариусов.

Особых, так сказать, достопримечательностей, здесь не было, была, кажется, у кого-то кузница.

Фарватер реки здесь очень узкий, русло устлано плитами и камнями. Напротив расположен довольно живописный остров под названием Князьсельский.

Рядом с деревней Степановщина расположена небольшая возвышенность, которую местные жители называют «Ильина гора». В довоенное время у подножия этой горы стоял каменный древнеславянский крест.

Омут

Пристань и часовня(из личного архива Тамары Николаевны Элксниньш-Поплёвкина)

Рядом в двух километрах от Степановщины стояла большая деревня Омут. Омут - это что-то глубокое, какая-то бездна. Видимо, недаром говорят "в омуте черти водятся". Деревня эта была, в основном, в одну линию. Почва там, где стояла деревня, была глинистая, и поэтому осенью и весной в деревне на дороге было очень много грязи.

Было в ней домов 150. В верхнем краю берега были более высокие, а в нижнем краю более низкие. Верхний край был "Барский", а нижний "Вольный". Это, видимо, можно объяснить тем, что жители верхнего края были позже освобождены от крепостной зависимости. Местные жители и сейчас могут указать, где была усадьба помещика.

Перед деревней Омут река была самая широкая на всём своем протяжении. Глубина реки здесь была, как я уже писал, 8-10 футов. Ширина реки здесь была, наверное, метров 800 или 1000. Этот участок реки называли «Омутские головы». Напротив деревни был большой, поросший кустами орешника и другими кустами, остров, который называли "Железный". На этот остров часто выезжала молодёжь, где устраивались весёлые "пикники", и, поэтому, этот остров сама молодёжь переименовала в "остров поцелуев". На противоположном берегу было местечко, называемое "Городёнка", там был лесопильный завод братьев "Турау", а ниже был смоляной завод. На заводе "Турау" работало свыше 50 человек. И рядом же была высокая гора, которую называли "Красной горой" или "Медвежьей горой". Среди местных жителей ходило такое предание, что когда-то медведь затащил на эту гору быка и сам подох. За Омутом река разъединялась на множество рукавов, образуя небольшие островки. Эти островки назывались "Великие". На них росла сочная густая трава - это были покосы этой деревни. Все эти природные условия и ширина, и глубина реки, и бурное течение в начале деревни, и множество заводей, все это создавало благоприятные условия для рыбной ловли. Жители ставили "заколы", "сежи", ловили рыбу неводами, рисуями, на перемётах, кололи острогами и т.д., и всем хватало рыбы.

Жили в этой деревне: Суворовы, Куропаткины, Корнышевы, Лясины, Сальниковы, Красновы, Маруткины, Смородины, Елёхины, Комерсантовы, Дроздовы, Соцковы, Селезневы и многие другие. Когда мы работали на баржах и буксирный пароход притаскивал барки до Омута, то жители этой деревни на лошадях тащили барки через пороги до "Кошучки". Они назывались "витяжанами". На каждую барку, в зависимости от её размеров, полагалось определенное число лошадей. Это тоже был заработок местных крестьян. В деревне была школа, кооператив, часовня, и, пожалуй, самый большой народный дом. Это культурно-просветительское общество называлось "Жизнь". Когда-то и кем-то, я не могу сказать, в Омуте были организованы курсы танцев, и поэтому молодёжь деревни, парни и девушки умели хорошо, красиво танцевать. В молодые годы в этой деревне у меня были друзья: Ваня Суворов, Гриша Селезнёв, Иван Маруткин и Шурик Тихомиров.

Почвы крестьянских земель здесь были суглинисты, а, следовательно, на них неплохо росли хлеба и другие культуры. Люди жили по-разному, это зависело от семейных обстоятельств и от количества земельных участков, но, в общем, нельзя было назвать эту деревню бедной. Но сказать, чтобы были особенно богатые, а другие очень бедные, как это наблюдалось в Сыренце и в Скамье, этого сказать нельзя. Никто не эксплуатировал чужой труд, жили люди своим трудом.

Далее по течению реки, было несколько островков, их в народе называли «Великие». Правый берег «Поддубки», а на левом берегу была «Красная гора».

Узно

Ниже Омута, примерно в километрах 15-ти стояло три или четыре дома. Это было Узно, а на карте она обозначена Ууснова, по-эстонски Уус-новый. Это местечко называли еще и Узнова. Это как бы соединение двух слов, эстонского и русского при одинаковом значении этих слов. Жили здесь три брата Шлыпкины. Чем занимались я не могу сказать. По всей видимости, тем же что и в любой Принаровской деревне. Одно хочу отметить, что здесь были очень красивые места. Так, немного не доезжая Узнова, был великий песчаный берег, который был довольно обрывистый и назывался «Засека». На берегу стояли кладница дров и приходилось в этом месте часто грузить баржу. Это была очень тяжелая работа, так как барка была ниже берега, и по мере того как её загружали, она садилась все ниже и ниже, а, следовательно, доски по которым катали тачки все больше и больше делали уклон. Тачку приходилось опускать на "ножку". А это означало, что тачка уже не катилась на колесе, а тихо сползала на специальном устройстве, которое являлось частью тачки. Это было очень тяжело, требовало большой физической силы и сноровки. Напротив Засеки был остров, поросший кустами черной и красной смородины, малины и другими кустами. Это был очень красивый остров, покрытый кустарником и дикой смородиной, и называли его "Королевский". Сразу за этим островом фарватер реки был настолько узким, что этот проезд между двумя маяками называли "Воротами". Проехав "ворота", напротив, был опять островок, а перед этим островком в воде лежал огромный камень. Иногда он скрывался под водой, тогда был виден верх и по нему судили сколько в реке воды. Баржи наши плыли левой протокой. Здесь было тоже очень красивое место - это место называли "Лупоха". Был здесь всего лишь один дом и жила здесь какая-то "Дионисиха".

Следующая страница