Деревни среднего течения реки (И.Г. Фаронов)
Криуши
Километрах в пяти от Узно также на правом берегу стояла деревня Криуши. Название это, видимо, происходит от слова "Кривая". На Руси немало было деревень с такими названиями. Сергей Есенин в своей поэме "Анна Снегина" тоже упоминает о деревне "Криуши". По сути дела, эта деревня состояла как бы из трёх деревень. Это были "Пустой Конец", "Долгая Нива" и самая большая это были "Криуши". Все эти деревушки были как-то разбросаны и не имели определенных улиц. При подъезде к этой деревушке, стоял небольшой островок и на нём росли высокие сосны и ели. Рядом была церковь, и вокруг сельское кладбище. Тут же рядом на берегу была пароходная пристань, паром. Первой деревней была "Криуши", восточнее и дальше от реки стояли дома "Пустого Конца". Помню, как-то один раз, а это было в 1940 году, я был в этой деревне, и мне запомнилось лишь одно, что дорога была очень грязная. Ниже "Криуши" и тоже немного дальше от берега, приютилась "Долгая Нива", это была самая маленькая деревушка из всех трёх мною названных. Я назвал три деревни с разными названиями, но жители нашего Принаровья все эти три населенных пункта называли одним названием "Криуши". Самый последний дом этих деревень стоял на берегу и напротив него был паром. Жили здесь Барыгины. Это был большой дом, покрашенный темно-красной краской. И тут же рядом, тоже на берегу в 1935 или в 1936 гг. эстонское правительство поставило памятник в честь эстонских войнов, принимавших участие в походах белого генерала Юденича на Петроград. На гранитном постаменте стоял, расправив могучие крылья, орёл. Так буржуазные правители увековечили память солдат, отдавших свои жизни за интересы "серых баронов, местных помещиков и капиталистов". В 1940 году он был уничтожен колесом истории с восстановлением советской власти в Эстонии.
Необходимо отметить, что в 1944 г. в первых числах февраля Советские войска, 2-я ударная армия генерала Федюнинского в районе этой деревни вышла на правый берег реки. Советские воины форсировали реку, и на левом берегу был создан, так называемый, "Криушский плацдарм", по фронту в 35 километров и в глубину 15 километров. Командовал этими войсками генерал Федюнинский и позже генерал Стариков. Задача войск заключалась в том, чтобы продвинувшись вперёд, перерезать железную дорогу Нарва-Таллин и выйти к морю в районе станции Аувере, таким образом, окружив Нарвскую войсковую группировку. Однако, советские войска здесь встретили упорное сопротивление немцев, причём нужно учесть, что условия для наступления были крайне трудные, никаких дорог, топкие, непроходимые болота. На этом плацдарме погиб Герой Советского Союза Александр Гривцов и погиб молодой Ленинградский поэт Георгий Суворов. Он похоронен в городе Сланцы на братском кладбище, и на его могиле на плите высечены слова из его творчества:
«Свой добрый век
Мы прожили как люди
И для людей ...».
Полгода на этом плацдарме шли упорные ожесточенные бои.
Вернемся к самой деревне. Чем занимались жители этой деревни, да видимо, тем же, что и в других деревнях, но большим подспорьем была торговля. Город Нарва находился всего в 15 км. Пароход ходил ежедневно, и это давало возможность жителям экономно везти на рынок продукты сельского хозяйства. Отличительной чертой, в смысле заработка, была продажа ягод и, в основном, клюквы. Интересно подметить такую деталь. Жителей от истока реки Наровы и до Омута звали "кашники" - каша, а жителей ниже Омута звали "кисельники" - кисель. Почему нас называли кашниками, я не могу сказать, а вот кисельниками звали, видимо, потому, что в тех деревнях собирали много ягод и в основном клюква, а из клюквы обычно варят кисель.
И вот помню, когда плавали на барках, то мы их дразнили "кисельниками", "киселями", а они не оставаясь в долгу, кричали нам "каша", "кашники"! Это считалось оскорбительным, как для одних, так и для других, поэтому страсти разгорались, и тогда пускались в ход более веские аргументы. Мы кричали: "Попа убили", а они нам кричали; "построили фабрику за барана". А это происходило вот от чего. Когда-то давным-давно, быть может, еще при крепостном праве, в наших краях появился проходимец-авантюрист, и среди местных крестьян стал проводить такую агитацию, что в районе деревни Скарятино будет строиться фабрика. Но для этого необходимы деньги. И тот, кто внесёт определенную сумму денег, будет обеспечен работой на этой фабрике, и будет являться как бы пайщиком этой фабрики. И вот неграмотные, доверчивые крестьяне понесли этому "дельцу", авантюристу деньги, а у одного крестьянина не было денег, так он привёз барана. Но на другой день, когда мужички одумались, что они делают, то этого основателя фабрики и след простыл. А в Криушах когда-то в деревенской драке один подвыпивший мужичок поленом убил батюшку-попа. Эти довольно неблаговидные события и явились причиной тех пререканий и насмешек друг над другом. Но этими "эпитетами", которыми мы награждали друг друга не заканчивалось. В ход пускались такие слова и фразы, что значение этих слов и фраз не выдержит никакая бумага. Жили в этой деревни Бырыгины, Маленковы, Смирновы, Бойцовы, Садовниковы, Дроздовы и др.
Усть-Жердянка
Ниже Криушей в 2-3 километрах, на берегу реки Наровы и у устья притока Наровы, речушки Жердянка, в прибрежных зарослях ивняка раскинулась деревня Усть-Жердянка, а чаще её называли просто Устье. Происхождение названия этой деревни вполне понятно. Устье Жердянки, а название речки Жердянка, видимо, происходит от русского слова Жердь, а почему называли Жердянкой, откуда берёт начало, где исток этого названия трудно объяснимо. Быть может, старожилы этих мест и могли бы объяснить, но таковых уже трудно сыскать. Что характерно для этой деревни, как я помню, она была вся в зелени, особенно, было много кустов и деревьев на самом берегу. И помню, когда плывешь на барке мимо неё, то она вся утопала в зелени. Особенно это было как-то романтично, когда плывешь тихой летней или весенней ночью. Кругом мертвая тишина, и лишь порой слышны всплески резвящихся рыб, из деревни доносился лай собак, да где-то в лесу, довольно звучно прокричит птица. Я до сих пор не знаю, как называется эта птица, кричит она только ночью, её крик напоминал блеяние овец и поэтому мы дети называли её "Божий баран". А кругом тишина. Деревня спит мирным сном. Спят простые русские люди- крестьяне. Река в этом месте имеет такую впадину, пойму, и вот на берегу этой впадины и раскинулась вся в зелени деревня. Сколько в ней было домов, я не могу сказать. Я один раз только был в этой деревне до войны, и один раз после войны. Жили в деревне: Пушкины, Карепины, Молюковы, Советниковы, Гагарины и др. Видимо, в ней было также культурно-просветительное общество, потому что однажды в какой-то праздник молодежь Устья приезжала в нашу деревню ставить спектакль. Названия не помню, что-то вроде "Московская бывальщина" из цыганской жизни. Помню такие здоровые крепкие парни, так что мы перед ними казались карликами.
Напротив деревни на левом берегу, быть может, немного выше или ниже стоял большой красивый дом. Был он немного подальше от берега, а на самом берегу мы разгружали песок, привезенный от Чудского озера. Это было, наверное, в 1936 или в 1935 г., это должны были строится укрепления, так называемая пресловутая "линия Лайдонера". Генерал Лайдонер - был главнокомандующий эстонской буржуазной армии. Чем жили, чем занимались люди этой деревни: пахали землю, ловили рыбу, работали на отхожих заработках, везде, где только можно было заработать копейку, собирали ягоды, грибы и возили в Нарву на продажу. После войны я учился в школе рабочей молодёжи, была у нас учительница Анна Васильевна Заутина, родом из Устья, бывшая Каренина, строгая была, требовательная, но справедливая. Преподавала она химию. Ох, и доставалось мне от неё, трудно мне давались точные науки, но благодаря её требовательности, под конец я стал уже разбираться в уравнениях и в таблице Менделеева.
Косарь
Дальше Устья на высоком берегу стояло четыре или пять домов. Это была деревня Косарь. Название легко объяснимо, если сделать ударение на второй слог этого слова, то получится косАрь, т.е. человек скашивающий траву, но опять-таки откуда, почему, когда появилось название, трудно сказать. Эту деревню я видел сотни раз, но бывать в ней пришлось только раз. Хозяин одного дома держал у себя как бы чайную, и люди, едущие из Нарвы зимой, останавливались у этого хозяина обогреться, попить чаю, перекусить и покормить лошадей. Там я знаю лишь одну семью по фамилии Мейцевы. Дальше до Нарвы не было больше деревень. Течение реки было тихое, плавное, берега низкие, где росли сочные густые травы. Некоторые названия тех мест я помню. Это были "Рантуй", так как там, в реку впадала речушка или вернее ручей "Рантовка". "Плюсское", здесь река делала довольно крутой изгиб и здесь в реку впадала река Плюса. Были здесь еще такие названия как "Кричек", "Глинокоп", "Чайкина заводь", "Подъельничек" и многие другие.
Ниже по течению река Нарова расходилась на множество рукавов, образуя целый архипелаг островов. Я сказал архипелаг, быть может это не то слово, но во всяком случае здесь были Кулгинский остров, Шпилькин остров, на котором было старинное кладбище, Кренгольмский остров и целый ряд других островов. Острова эти были покрыты густой растительностью: сирень, черёмуха, липа, ольха и другие лиственные деревья покрывали эти острова. А сколько было соловьёв на этих островах и какие чудные трели неслись в летние белые ночи. Течение ведь между островами было довольно быстрое, а с берегов склонялись ветви душистой черёмухи, отражаясь в зеркальной воде.