Ямы. История церкви и не только ...

Церковь в Ямах — самая «молодая» во всем Принаровье. В то же время, она единственная сохранившаяся, именно как приходская (в Сыренце, как известно, церковь относится к Пюхтицкому монастырю). Несмотря на свой, относительно небольшой возраст – всего чуть более 110 лет, и у неё есть своя особая история, некоторые страницы из которой возможно известны далеко не всем.

Деревня Ямы впервые упомянута в ваковой книге Васкнарвского лена в 1583 году под названием Вихтсе, тогда там жили пять семей. Фамилии семей неизвестны, остается только предполагать, что как в Сыренце, так и Ямах тогда уже жило русское население. Эстонский историк Отто Лиив упоминал о письме, датированного 1546 годом, в котором судебный пристав из Раквере жаловался магистру ордена, на что уже в то время около границы жили русские. К большому сожалению, раквереский чиновник не удосужился конкретизировать это место.

Официальное название деревни до 1920 года – Вихтизби (Wichtisby). Окончание «By» по-шведски означает «деревня». Первую часть можно перевести, например, с немецкого Wicht — гном или  wichtis — важный. Тогда на смеси двух языков получается, что-то вроде «деревни гномов». Как вариант, по-фински «vihta» — банный веник. Русское название деревни «Яма» известно уже с 1649 года.

В 1688 году в описи имущества были перечислены имена всех хозяев дворов. Даже несмотря на все старания тогдашнего немецкого писаря максимально зашифровать написанное, почти у всех вполне можно прочитать именно русские имена: Porfi Davidoff, Gregorii Stephanoff, Miita Jakimoff, Callina Sungti, Artemi Iwanoff, Amis Iwanov, Matfe Iwan, Shiliph Alexeff, Saveli Demitrioff, Amelliana Allexeiff. Отдельно записаны еще несколько имён, возможно, вновь поселившихся: Conrad Iwanoff, Stephano Kirill, Iwan Otsi, Gafrilim Conrasioff, Wassilie Iwanoff, Tarras Gurgoff. Alexe Metrosin. В шведское время деревня принадлежала лютеранской кирхе в городе Иеве (Йыхви). В конце XVII века она была отдана в аренду: «... публичная деревня вяхтисби называемая ямою принадлежащая из древле к ревельской губернии, и бывшая на аренде за тогдашним нарвской провинции секретарем Гофманом».

В 1705 году, сразу после завоевания земель Эстляндии войсками Петра I, в числе прочих, в деревне Ямы описали количество жителей и размер собираемых с них пошлин: «… старинные 8 дворов да ново построенных 12 дворов а сеяли де они на той деревни ржи восемь бочек жита тож число а сена ставили на той деревни 300 копен и в прошлом 1704 году он Парфей соседями своими с той деревни никому никак доходу не платили и нынешний 1705 год у него Парфея с соседями своими на тоя деревни яма хлеба никакова не сеяно, огородных угодей и мельниц у той деревни нет». Если при междувластии можно было никому и не платить, то до этого вносить деньги в казну было делом обязательным: «при шведском владении по последней 1696го года ревизии в публичной мызе вихтизби было один семь восьмых доли гака и с них городовых сборов платить положено а имянно аренда: денег 20 ефимков (хлеба половина ржи, а другая ячменя, 20 бочек а за бочку деньгами по 1му ефимцу, считано 20 ефимков), Пошлиннаго хлеба 3 бочки по 1му ефимцу считано 3 ефимка. На квартирование или рейтаранов содержание 3 еф. 20 ер. Всего. 46 ефим. --- 20 ер. Ефимок же считано по 80 копеек, и того российскими деньгами 37ми рублев».

В 1716 году деревни Сыренец, Ямы и т. н. Эстонский Переволок было задумано передать в ведение Нарвского коменданта. Их основным назначением было обеспечить пропитание самому коменданту и членам его семьи - это называлось «столовая вотчина».  Деревня Переволок в итоге «затерялась» и стала помещичьей. В деревне Ямы тогда сделали подробную перепись всех жителей и их имущества:
«во дворе еремей герасимов тритцати семи лет унего жена иринья сысова тритцати пяти лет сын анофрей шести лет, петр да.константин полугодовыя да унего под соседниц григорей петров сорока пяти лет унего жена иринья иванова сорока лет у негож григорья дочь акулина шеснацати лет у него сын степан дву лет а увышеписаннаго еремея три лошади и семь коров;

во дворе ивана леонтиева шезтидесят лет у него жена мелания максимова шезтидесят лет сын ефим пятнатцати лет племянник карп никитин тритцати лет унего жена марья иванова дватцати пяти лет у него ивана племянник осип никитин двацати пяти лет жена у него настасья семенова дватцати лет у карпа сын стефан полугодовой, у него ивана три лошад и четыре коровы

во дворе матфея акимова шезтидесят лет у него жена марья матвеева пятидесят лет у него сын федор восми лет у него матфея под соседник ларион савельев сорок двух лет у него жена параскева степанова тритцати восми лет у него лариона сын петр пяти лет, у него матвея две лошади и три коровы

во дворе иван петров тритцат пяти лет у него жена агафья петрова тридцати лет у него ивана сын антон четырех лет у него ивана дядя мокей иванов пятадесят пети лет у него жена агафья козмина сороку ев лет у мокея сын трофим двенатцати лет Да михайло шести лет да у ивана брат макар ларионов, тринатцати лет жена унего марфа титова 25ти лет у него макара сын антон четырех лет, у него ивана три лошади и четыре коровы

Во дворе бобыля максим иванова тритцати лет жена у него дарья сысоева сорока пяти лет у негож максима шурин иван восмнатцати лет у максима сын ларион четырех лет да у негож сын иван годовой да у максима бобыль семен семенов, пятидесяти лет жена унего федора леонтиева, сорока семи лет у семена сын феодор 12 лет у семена брат кирила 23 лет у него жена агафья никитина, дватцати лет у максима одна лошадь да две коровы;

Оные жители при сей Переписи сказали при шведском владении были под ними тягла земли и воды гак, в том числе две доли воды а треть земли а ныне та вода да у них особливо, в оброке а платят они с той воды, бурмистре а пришведском владению платили з земли и с во воды оброку сорок талер на год да оные платили швецкому рантеру в год за два м-ца А на м-ц давали по четыре гривны, а болши де того они никаких податей никому не платили и на работу не ходили.

Да и с тоиже деревни Ям выселился вниз по реке нарове на урочищах называтца узнове один же крестьянин степан куприянов з женою, из детми у него дети сын иван да четыре девки.». Дворы с большим количеством живущих в них людей объясняются попыткой «оптимизировать» некоторые налоги, в частности, собираемые с одного двора.

Всё выше написанное показывает, что в Ямах издавна жили русские православные люди. Большое влияние на них оказывала церковь в Ольгином Кресте на правом берегу Наровы, построенная еще в конце XVI века. И если сыренчане посещали аналогичную церковь в Доможирке, то ямским было ближе и удобнее добираться в Кресто-Ольгинскую церковь. Делали они это не только в XVIII веке, но и раньше в «шведское» время. Надо понимать, что границ в нашем нынешнем смысле с пограничниками, визами и т.п., в то время попросту не было. Нарова людей не разъединяла, а наоборот, способствовала их достаточно простому и удобному общению.

О том, что жители Ям были именно православные, в частности, указывает и легенда об обретении иконы в Пюхтицах. Ведь именно им передали эстонские пастухи обретенную на дубе икону. Впрочем, это легенда, а вот о чём рассказывают документы. Достаточно широко известна цитата («Эстляндские Губернские Ведомости» №41, 1887 г.) из визитационного протокола, хранящегося в архиве ревельской лютеранской консистории, где лютеранский пастор из Йыхви сообщал: «… при Исаакской капелле есть некоторые крестьяне, которые говорят почти исключительно по-русски и не охотно позволяют себя наставлять в своем христианстве ... Так как они служат большим соблазном и не безпокоятся тем, что платят штрафа два рейсхсталера, лишь бы избавиться от молитвы, то я опасаюсь, что многие другие могли бы последовать их примеру ... 1) На русской границе есть некоторыя деревни, которыя не принадлежат ни какой церкви и дерзнули построить русскую часовню, которой заведует живущий за границею русский священник». Эта «русская» часовня могла быть в равной степени, как в Сыренце, так и в Ямах. И уж совершенно точно эта запись не имеет отношения к часовне в Пюхтицах, которая находилась ближе к Йыхви, чем к границе, проходящей в то время, как и сейчас по реке Нарове. Обычно приведенная выше цитата ошибочно датируется 1608 годом, хотя на самом деле она была написана в 1698 году.

Жители Ям имели самое непосредственное отношение к часовне в Пюхтицах, по крайней мере, в XVIII веке. В 1803 году указывалось: «... деревни Ям старосты Мирон Нестеров с крестьянами прошением, что вистроена и под смотрением их находится пюцтицкая часовня ...». Еще ранее в 1796 году священнослужители Нарвского Преображенского собора, узнав о значительных сборах, которые имели место в Пюхтицах в праздник Успенья, потребовали приписать эту часовню в своему собору. При этом приводились следующие аргументы: «… открывают свои насилия, тогоже уезда Нарвскаго господина Коменданта крестьяне деревни Ям имея у себя руководителем деревни переволоки крестьянина кирилла софронова и распорядок той часовни присвояют себе издерживая по своей воли доходы». Так же насколько было известно Нарвским священникам: «...дворцовые крестьяне деревни ям, и крестьяне Господина Эссена которым оная часовня ни как не принадлежит, разхищают ее буйственно и доходы ея пропивают». За 4 года до этого «… старостою был весенбергскаго уезда дворцоваго ведомства деревни ям крестьянин филат аниктев которой сию должность нес пять лет и от котораго он семенов принял часовню ... и всей должности на ходится он уже четыре года а избран он дварцовым деревни ям крестьянами же самоволно и безволи на то священника которым и дает очет еже годный». Получается, что часовенного старосту жители Ям избирали или назначали сами, ни с кем особо не советуясь. Впрочем, часовня официально ни к какой церкви не была приписана и никому не подчинялась. Раз в год на праздник Успенья (15 августа по старому стилю) туда приходил священник из Ольгина Креста, эта церковь оказывалась ближайшей. Он служил там молебен, получал достаточно весомое вознаграждение и оставлял часовню до следующего года. Про собираемые при той часовни деньги священник Ольгина Креста рассказывал: «... а вижу что крестьяне деревни Ям и крестьяне Господина маиора Ессена употребляют побольшей части часовенные доходы на пьянство со старостою». В итоге, в 1798 году Пюхтицкую часовню действительно приписали к Нарвскому собору, а заодно в качестве «довеска» и все русские деревни, находившиеся западнее реки Наровы.

Это распоряжение вызвало большие сложности у крестьян. Надо было крестить детей, отпевать покойников, да и венчать молодых. Нарва была достаточно далеко, добираться туда в то время было не просто. Понятно, что священники оттуда, в свою очередь, посещали только Пюхтицы и только раз в год, чтобы собрать там значительный доход в пользу своего собора. Зато Никольская церковь в Ольгином Кресте для принаровцев была буквально «в шаговой доступности». Нарвский комендант стал просить за своих крестьян разрешить «… Наровскому Священнику исправлять духовныя требы в деревнях за рекою Наровою лежащих, которыя от Погосту в разстоянии не далее десяти виорст, от Нарвы же не ближе петидесяти, на что правление и ожидает повеления, а дабы между сим временем не последовало в исправлении треб какой либо остановки, то правлением предоставлено Наровскому Священнику Афанасию Яковлеву заваспоследующаго от Консистории повеления». Консистория, поразмыслив, выдала следующую резолюцию относительно треб: «… исправлять оныя, однакож не в Пюхтицах, но в деревнях а имянно, Ям, Карали, Переволоки, в Верхнем селе, в Князь селе, в Чиорной, и чтоб он Яковлев недомогался платы ... ежели только чрез сие никому никакой не произойдет обиды и неудовольствия». Несмотря на данное распоряжение, так как жители указанных деревень официально не входили в приход Ольгина Креста, их не заносили в метрические книги и исповедные росписи этой церкви.

В деревне Ямы к 1808 году имелось своих целых три часовни. «В деревне Яма часовня деревянная твердая четвероуголная в 2/2 сажени квадратная.

Образа во оной:
1-й Святителя Николая с чудесами с медною по полям окладою и венцем в квадрате 1/3 ар.
2-й Николая Чудотворца в ½ ар. Обе иконописной работы
3-й Воскресения Христова с дванадесятыми праздниками в ½ ар.
4-й Успения Пресвятой Богородицы с медною по полям окладою.
5-й Положения во гроб Господа нашего Иисуса Христа.
6-й Распятия Господня.
7-й Спасителя с протчими святыми.
8-й Божия Матери с предстоящими святыми.
9-й Димитрия Митрополита Ростовскаго, все в три четверти аршина иконостасом поставлены иконописной работы.

Вещей во оной:
Пелена пред всими образами бумажной выбойки.
3 медных ломпады.
2 полотенца.
Книги Псалтирь и часослов.
Денег налицо пятнатцать рублеи.
В свечах на пять рублеи.
В той же деревне Ямах.

2-я часовня деревянная твердая четырехугольная в 2 сажени квадратная.
Образа во оной:
1-й Архистратига Михаила в три четверти, с медною окладою и венцем.
2-й Господа Вседержителя с предстоящими святыми.
4 образа маленких.
Вещи во оной:
2 колокола неболших во обоих весу 2/2 пу(да).
Пелена передо всеми образами набойчатая.
В свечах на три рубли.
Денег налицо десять рублеи.

Той же деревни.
3-я часовня деревянная ветхая.
Образа в ней:
1-й Петра и Павла.
2-й Трех святителей один образ, Николая Чудотворца, Фрола и Лавра.
В денгах и свечах нет ничего». 

О последней часовне еще находятся упоминания во второй половине XIX века, как о маленькой и ветхой. Можно предположить, что она была посвящена Первоверховным Апостолам Петру и Павлу. В 1891 году о ней уже нет записи, к этому времени она, вероятно, окончательно сгнила и развалилась. Однако в записях 1927 года, составленных священником Лебедевым есть такая фраза: «В середине прошлаго столетия на «старых могилах» стояла кирпичная часовня, ныне здесь на этом пахотном поле много разбросано кирпичей». «Старые могилы» – это старинное кладбище где-то около Струги. Вряд ли тут речь о той же самой часовни, всё-таки в описании ясно сказано, что она была деревянная. Значит была еще одна, более древняя каменная часовня, возможна та, о которой упоминается выше в визитационном протоколе XVII века. 

Первая из перечисленных в списке — это часовня в честь Святого Николая, которая находилась на кладбище, расположенном недалеко от деревни. Как и многие другие подобные часовни, имела весьма непритязательную архитектуру в виде обычного деревянного сруба размером 4,2 на 4,2 метра. Она была достаточно богато украшена иконами и утварью. Основным её назначением было выполнять роль «покойницкой». Кроме того, в престольный праздник там проводилась служба: «Деревянная Николаевская часовня на кладбище вблизи с. Ям отремонтирована в 1923 году и в нее ежегодно 2 раза совершается крестный ход с молебствием Св. Николаю Чудотворцу 6 Декабря и 9 Мая, здесь в эти дни служится общая лития о усопших». Эта деревянная часовня верой и правдой прослужила деревне долгие годы. Она пережила войну и деревенские пожары. Несколько лет назад её разобрали, и на её месте соорудили новую кладбищенскую церковь.

Вторая часовня из списка — в честь Архистратига Михаила. Она находилась в самом центре деревни, практически напротив нынешней церкви, через дорогу на речной стороне (см. на плане ниже). Первая деревянная часовня, описание которой и было приведено выше, сгорела во время пожара, случившегося 18 июня 1881 года. В феврале следующего года жители Ям подали на имя Епископа прошение: «... покорнейше просим Ваше Преосвященство благоволить дозволить нам построить на наши по усердию средства в честь Архистратига Михаила, на том же месте, вновь каменную Часовню … желаемая нами часовня необходима нам, как для молитвы в праздничные дни, когда по ненастной погоде и бурных ветрах, или же в разлив реки, трудно бывает нам попасть в Приходскую Сыренецкую церковь, так еще необходимо для выноса умерших, молебнов Господу Богу по нашим нуждам и усердию в разное время года и для принятия св. Икон во время крестнаго хода в Пюхтицкую церковь к 15му Августа который имеет остановку как туда, так и обратно в нашей деревни». Как ни странно, но тогдашний Эстляндский благочинный протоиерей Симеон Попов воспротивился возведению этой каменной часовни. По его мнению, уже существующих часовен в деревне было достаточно, а силы и средства было бы лучше направить на строительство школьного здания. Надо сказать, что здесь ощущаются интриги Сыренецкого причта, который боялся, что возведение каменной часовни приведёт со временем к её освящению в церковь. Следующим шагом будет образование своего прихода, и, соответственно, храм в Сыренце лишается более трети своих прихожан с их финансами. Собственно приходской совет Сыренецкой церкви так и писал о ямчанах: «… заботясь о часовни, они будут отвлекаться … от церкви … Сыренская Церковь не будет иметь возможность ремонтироваться …». Консистория оставила просьбу без последствий, предлагая «... вместо просимой часовни построить, согласно мнению благочиннаго, для обучения своих детей школьный дом, с дозволением собираться в нем для молитвы по воскресным и праздничным дням, когда нельзя посетить Сыренецкий храм ...».

Однако ямчане не отступали, и в апреле 1883 года написали новое покорнейшее прошение, где просили «... благоволить дозволить нам построить на наши по усердию средства в честь Архистратига Михаила, на том же месте вновь каменную часовню, о которой подавали прошение 15го февраля 1882 г. в 3 ½ сажени долготы, 3 с. широты и 1 ¼ с. высоты … Ныне желаемая нами Часовня устроить в уменьшенном виде, в 2 сажени длины и 1 ½ сажени ширины … желаемая нами Часовня необходима нам по чтить память о великих деяниях в Бозе почившаго Государя Императора Александра Николаевича, о Его мученической кончине, и выразить верноподданическую преданность Его Державному Преемнику. И разделяя всеобщую единодушную любовь и преданность к своим Монархам, мы желаем соорудить три иконы: первую — в честь во имя св. Архистратига Михаила, вторую — во имя распятаго на кресте Христа Спасителя, в память Венценоснаго Мученика, а третию — св. Александра Невскаго, в честь царствующаго Самодержца Всероссийскаго Государя Императора Александра Александровича; пред иконами иметь лампады, которыя должны теплиться в воскресные праздничные и царские дни во время литургии ...». Но даже упоминание об императоре и в этот раз не помогло получить разрешение: «… непредставления прихожанами особенных обстоятельств к постройке новой часовни, Консистория не находит основания разрешить таковую … А средства … на новую часовню могут пойти на благо … часовни существующей».

В мае 1884 года была предпринята третья попытка: «… благоволить дозволить нам построить на наши по усердию средства в честь Архистратига Михаила на том же месте в нов каменную часовню, … в уменьшенном виде по посланному плану, в 2 сажени длины и 1 ½ сажни ширины. … ». В июне 1884 году Консисторией было дано наконец дозволение «устроить каменную часовню в д. Ямах ... на свои средства». Решающим фактом при принятии положительного решения было посещение в том году Сыренецкого прихода Епископом Рижским и Митавским Донатом. Крестьяне деревни Ямы сумели показать высокому гостю чертежи планируемой часовни и получить на этот счет Архипастырское благословение.

На радостях жители Ям взялись за стройку. Но, получив, наконец, разрешение, ямчане вдруг решили, что строить маленькую часовню нет никакого смысла. Без всяких дополнительных согласований они вернулись к первоначальному плану, в которых сооружение было значительно больших размеров. В августе того же 1884 года священник Кедров, которому было поручено наблюдать за постройкой, докладывал: «… общество дер. Ям, без ведома моего самовольно распорядилось сделать размер часовни в длину более 3х, и в широту более 2х сажени и … построено более половины часовни; продолжение же постройка; по освидетельствованию моему, как самовольной, мною воспрещена им ...». К этому времени стены успели возвести уже до карниза. На вопрос заданный им: почему они ослушались предписания начальства? Ямчане ответили, что виноваты, но надеются на милосердие – дескать, нас «поймут и простят». «В виду того, что представление по инстанциям о разрешении нам строить часовню в увеличенном размере, против представленнаго плана, возьмет много времени, между тем Июль месяц самый удобный для производства каменной постройки часовни в увеличенном размере без разрешения, с полною надеждою, что разрешение на это испросят ... по окончании постройки ...». Надо сказать, что это дело «попахивало» бунтом! Вот так взять и ослушаться начальство — за это можно было в то время и под суд угодить. Однако неожиданно за них заступается тот самый благочинный, который изначально был вообще против строительства: «… за своеволие следовало бы Ямских крестьян подвергнуть суду гражданской власти, и увеличенную против размера часовню разобрать, но принимая во внимание безплодные расходы пожертованных обществом денег на устройство часовни при разборке каменной часовни оштрафовать виновных в отступлении от утвержденнаго плана часовни на свою приходскую Церковь 25 рублями и на назначенную к построению Церковь в селении Олешницких 10 рублями. По внесении означенной суммы денег разрешить продолжать построение часовни в деревни Ямы». Штрафные деньги в указанные церкви жители Ям внесли и спокойно продолжили возведение своей часовни. Но не только размерами они отступили от первоначального плана: «… они сделали полукруглою восточную стену, устроили более чем 2х каменных купол — с главою и крестом под ним, и вместо 4х окон 6». От всё того же благочинного поступили следующие предложения о наказании своевольцев: «а, как воспретить освящение этой часовни, так и внесение в Оную икон до тех пор, пока не построят школы; б, не разрешать в этой часовне службы часов, всенощных и молебнов, кроме дня архистратига Михаила и дней Крестохождения к часовне Церкви на месте явления иконы Успения Божия Матери, известном в народе под названием Пюхтицы и в, не разрешать никому продавать в ней свечей, кроме Сыренецкаго Старосты». Ямчане дали обязательство о построении школы, но как-то не особо уверенно и только в том случае, если им помогут деньгами: «общество … при первой возможности, будет стараться о построении общественнаго школьнаго дома с помощью от Епархиальнаго Начальства половинною суммою расхода денег на этот предмет». Приняв во внимание, что ямское общество не отказывается от постройки школы, и вроде даже обязуется осуществить это при первой возможности, консистория смягчила наказание. И, наконец, в марте 1885 года нашла возможным: «... разрешить теперь же освятить, по чину малаго освящения, новоустроенную часовню и внести в оную иконы, которые расположить … у самой стены здания … необходимым ограничить молитвенныя собрания означенных прихожан в часовне, … отправление богослужения только в нарочитые дни, а именно: а) в день Св. Архистритига Михаила, 8 ноября, б) мученической кончины в Бозе почившаго Императора Александра II 1 марта, и) тезоименнинства ныне благополучно царствующаго Императора Александра III, 30 августа и г) наконец в дни крестохождения к часовне на месте явления иконы Успения Божия Матери, и чтобы при всех означенных в часовне молебен церковныя свечи продавались исключительно только одним Сыренецким церковным старостой».

По оценке вся стройка обошлась в достаточно скромные 500 рублей, а по её завершении появился следующий документ:
«Акт освидетельствования вновь построенной каменной часовни.
На каменном плитном фундаменте высоты и широты в 1н аршин. Стены часовни в пол-аршина толщины кирпичные, с полукружием к востоку. Эта часовня имеет внутри пространства 3 ½ сажени долготы и 2 саж. 4 вершка широты; высота оной от пола до потолка 4 ½ аршина с открытым посреди куполом, который от потолка до главы на 2 сажени и 5-вершков высоты и на 1ну сажень широты. в ней одна только дверь входная с Запада, высоты 3 аршина, а широты 1 ¾ аршина; шесть окон, с малым полукругом сверха, в 1 ½ арш.: высоты 1 арш: широты. Полы в Часовне и потолки тесовые. Покрышка на часовне по тёсу обита кровельною бумагою и имеет с трех сторон: Северной, Южной и Западной Фронтоны, а на Восток круглая. Посреди кровли возвышается купол, обитый тоже кровельною бумагою, сверх котораго глава величиною в 1 аршин и над главою в малом шаре деревянный крест, еще ничем не обитый. - Против плана, представленнаго крестьянами деревни Ям в Духовную Консисторию на постройку часовни Архистратигу, в этой часовне крестьянами построены без разрешения купол и лишних два окна».

В 1922 г. отмечалось, что каменная часовня в честь Архистритига Михаила: «... требует капитальнаго ремонта, т. к. крыша прогнила и штукатурка осыпалась». В феврале 1929 года про эту часовню написано: «… день праздника 8/XI. Часовня весной будет ремонтироваться, для чего куплено уже оцинкованное железо». На этот ремонт тогда было потрачено 100 крон.

В 1944 году эта часовня значительно пострадала от действий советской артиллерии. Так как советские власти после войны не давали разрешение на её восстановление, а деревенским людям надо было строить дома, то с благословения Епархиального начальства она была разобрана. В настоящее время можно видеть на небольшом возвышении заросший кустарником фундамент.

С самого начала создания в 1803 году Сыренецкого прихода жители Ям были в его составе. Тогда в этой деревне было: «дворов 50, душ мужеска полу по последней пятой ревизии 119». Ямчане принимали самое деятельное и активное участие в строительстве в Сыренце сначала первой каменной церкви, построенной в 1804 году, а затем и второй, которую соорудили в 1873 году. Достаточно упомянуть такой факт, что сбором пожертвований на возведение второго храма занимался Василий Петров Пекарев из деревни Ямы. Все полученные финансы он заносил в особую тетрадь, в которой страницы  скреплялись шнуром, а тот в свою очередь был зафиксирован сургучовой печатью.

Несмотря на самое активное участие в жизни Сыренецкого храма, жители Ям в приходском совете были на правах «бедных» родственников. Населения в Сыренце было значительно больше, соответственно, они имели значительный перевес по голосам как на общих собраниях прихода, так и в приходском совете. Поэтому очень часто при принятии каких-либо решений пожелания прихожан из Ям оставались без удовлетворения. Недовольство ямчан этим положением всё росло, и мысль о необходимости строительства своей церкви всё больше укоренялась в их умах.

Как написано выше, еще во время строительства Михайловской часовни закладывалась возможность её переделки в церковь. Но по какой-то причине было решено идти другим путем. К сожалению, полного дела, посвященного возведению храма в Ямах, в архивах обнаружить не удалось. Поэтому сведения пришлось черпать из самых разных мест.

В декабре 1897 года «уполномоченные от общества крестьян деревни Ямы Никита Лупанов и Петр Жилкин» обратились к Епископу Рижскому и Митавскому с прошением об открытии в деревне Ямах самостоятельного прихода. При этом было заявлено: «… общество сей деревни обязуется построить церковь на свои собственныя средства». На это заявление от Епархиального начальства последовала резолюция, что ходатайствовать о своем приходе можно только, «... когда они построят церковь или соберут достаточно для этой постройки средств».

В это время в Прибалтийских губерниях весьма активно строились православные церкви. Для этого из казны выделялись весьма внушительные финансы. Была поставлена глобальная цель перевести в православие как можно больше эстонцев и латышей. Очень часто в приходе этих новопостроенных церквей было всего два-три десятка прихожан. Но в то же время русским православным приходилось строить церковь на свои собственные сбережения, ведь их сердца не надо было «завоевывать»,  они и так были «своими».

В сентябре 1898 года Везенбергский Благочинный священник Александр Цветиков сообщил причту Сыренецкой церкви: «... во избежании могущих произойти недоразумений при постройке Ямскими крестьянами церкви... 1е объявили сим крестьянам для сведения что постройка проектируемаго ими храма может быть начата не иначе, как по предварительном представлении Епархиальному Начальству на расмотрении проэкта на постройку храма и по утверждении сего проэкта подлежащим Губернским Строительным Отделением и притом не прежде как по изыскании ими достаточно средств на эту постройку; и 2е имели наблюдение за тем дабы, постройка церкви в дер. Ямах не была производима без особаго разрешения Епархиальнаго Начальства».

17 августа 1900 года Епископ Рижский и Митавский Агафангел во время своего посещения деревни Ямы из трех предложенных ему вариантов: «... избрал для место для храма посредине деревни на перекрестке двух улиц. Здесь же Архипастырь совершил краткий чин благословения места. Хор певчих пропел тропарь святителю Николаю, во имя которого ямцы предполагают состроить храм; Владыка произнес импровизированную молитву на освящение места и отпуск.  Была торжественная минута, в истинном смысле библейская картина: Архипастырь, окруженный народом, совершал молитву в простой обстановке и призывал Божие благословение на предстоящее дело построения храма. У многих на глазах видны были слезы радости и религиозного восторга. Милостивым отношением Владыки к религиозным нуждам жители деревни Ямы были до слез тронуты. Владыка обещал всякое содействие им при построении церкви».

Сколько удалось собрать средств и как проходил этот процесс — осталось неизвестным. В самый последний день 1900 года, то есть 31 декабря Рижская духовная консистория утвердила: «акт об избрании крестьянами деревни Ям из среды своей членами Комитета по постройке проектрируемой церкви в их деревне следующих лиц: Андрея Иванова Шебалова, Никиту Васильева Лупанова, Алексея Егорова Моченова, Матфея Егорова Моченова, Дмитрия Федорова Бабанова, Петра Иванова Шебалова, Степана Антирова Крылова, Ивана Карпова Моченова, Петр Артамонова Жилкина, Никифора Игнатьева Жилкина, Константина Васильева Глюздина и Павла Андреева Хапова. При чем председателем Строительнаго Комитета избрали ... Сыренцкаго священника Капитона Лебедева, и почетной председательницей Княгиню Елизавету Дмитриевну Шаховскую». Как видно, ямчанам удалось привлечь на свою сторону весьма значительную покровительницу – княгиню Шаховскую, которая после смерти мужа постоянно проживала неподалеку в Пюхтицком монастыре.

Комитет по строительству был избран общим сходом деревенского общества. В то время – это был самый важный низовой орган самоуправления. Но в сходе могли участвовать только те, кто в 1875 году подписал с казной Купчий акт о выкупе в течении 49 лет земельных наделов. Понятно, что к концу века это были, главным образом, их наследники. В Ямах всего имелось 74 участка, но 7 из них тогда имели 2 совладельца. Таким образом, на общем сходе мог участвовать 81 человек. 

Согласно плану три дома в самом центре деревни были снесены. И значит их владельцев вынуждали переселиться куда-то на окраину деревни. Материальные потери общество наверняка компенсировало, и им пришлось подчиниться решению большинства односельчан. Кто именно были эти «переселенцы» установить не удалось.

К февралю 1902 г. проект церкви был готов, и его направили для согласования в строительное отделение Эстляндского губернского правления. Обычно автором проекта называют В.И. Лунского. Он занимал в то время должность Рижского епархиального архитектора. На «Проекте Каменной церкви в Дер. Ямах Эстляндской губернии» действительно стоит его подпись, но её предваряет надпись: «Проект сей разсмотрен и к исполнению одобрен. Рижский Епархиальный Архитектор». Насколько было бы этично самому нарисовать проект и самому же утвердить? Во всяком случае, в документах не нашлось точного имени автора проекта церкви в Ямах. Вполне возможно, что использовался некий «типовой» проект (например, вот такой) автором которого и являлся Лунский. Похожие по стилистике церкви можно видеть в Логусе, Алайыэ и Йыхви.

Строительное отделение, показав, что там не зря получают свою зарплату, в апреле 1902 года выдало следующую резолюцию: «... разсмотрев настоящий проект, нашло его составленным правильно, а потому … утвердило таковой к исполнению, с тем непременным условием, чтобы: а) вынутая из фундаментных рвов земля была употреблена на возвышении места церкви; б) половыя балки (лаги) были уложены на плитных подкладках по слою плиты с устройством отвода подпольнаго воздуха в ближайшия трубы; в) в углах чистаго досчатаго пола было вставлено достаточное число металлических решеток для обмена воздуха, и г) стены колокольни имели толщину в нижнем ярусе не менее 3 ½ футов, а в верхнем не менее 2 ½ футов». Скорее всего это были дельные замечания, особенно про возвышение церкви, чтобы предотвратить её затопление при паводках.

Получив одобрение от строительного отделения, крестьяне села Ямы сразу же приступили к постройке церкви. И уже на следующий 1903 год эта стройка была окончена. Судя по всему, не всё было благополучно с финансами. Собранных средств не хватило, чтобы по завершению работ рассчитаться с подрядчиком. Упоминается, что строителями церкви были Константин Глюзин, Моченов и другие. Сколько всего стоило возведение храма, осталось неизвестным. В случае строительства с привлечением казенных денег требовалась очень строгая отчетность и, соответственно, большое количество сохранившихся документов. При самофинансировании ведение особой документации не требовалось. Есть сведения, что за 12 лет до этого на возведения близкой по размерам церкви в Олешнице (Алайыэ) израсходовали примерно 17000 рублей серебром. Вполне возможно, что строительство в Ямах обошлось в близкую к этому сумму. 

Согласно газетной заметки 28 августа 1903 года: «Государь Император Всемилостивейше соизволил отпустить из личных Его Императорскаго Величества средств 600 рублей на внутреннее украшение и отделку новаго храма, стороящагося в деревне Ямы, Сыренецкаго прихода, в Везенбергскаго уезда». Деньги эти были безусловно не лишними, но явно не могли сыграть решающую роль в финансировании постройки новой церкви.

Известно, что в итоге у строительного комитета образовался дефицит средств. Чтобы его покрыть члены комитета стали занимать деньги в долг у кого только было возможно. Впрочем, деревенский сход обязался когда-нибудь компенсировать этот заем: «Мы нижеподписавшиеся кр-не Сыренецкой волости села Яма, даем сию подписку бывшим членам Комитета по постройке в Ямах Церкви, в том, что образовавшийся при постройке означенной церкви долг в размере 2700 р. с % мы признаем, и от каковой суммы не отказываемся, но в виду наших ограниченных средств согласны были бы заплатить из %% нашего Ямскаго Корчемнаго Капитала». Пресловутые деньги от корчмы — это компенсация, которую государство обещало выплатить вводя монополию на торговлю спиртными напитками. Соответственно, владельцы, в данном случае крестьяне Ям, имевшие долю в Сыренецкой корчме, лишались дохода с этого местного питейного заведения. Впрочем, по ряду причин, в том числе и из-за начавшейся мировой войны, эту компенсацию ямчане так и не увидели.

Как писали в последствие: «В постройке участвовали только наше село Ямы, впрочем потом, когда церковь уже выстроили, к нам присоединились еще другие деревни».

В 1910 году один из членов строительного комитета Никита Васильев Лупанов затребовал от общества 490 рублей, которые он давал на завершение постройки церкви.  Эту сумму в свою очередь он занимал: у братьев Шибаловых из Ременника 400 рублей и Анисьи Пекаревой из Ям 90 рублей. В ходе судебного разбирательства в иске Лупанову отказали, никаких бумаг, что он дал эти деньги в фонд строительства как долг, а не добровольное пожертвование истец представить не сумел. При судопроизводстве опять-таки подчеркивали: «Из представленных к делу документов с несомненностью устанавливается, что церковь в селе Ямы строилась именно по инициативе и на средства общества крестьян села Ямы».

Освящение церкви в 1904 году подробно описали в «Рижских епархиальных ведомостях»: «13 сего августа в селе Ямах, Везенбергскаго уезда, Сыренецкой волости, происходило выдающееся торжество освящения новаго храма во имя Святителя и Чудотворца Николая. Чин освящения совершал, по поручению Епархиальнаго Начальства, Везенбергский благочинный о. Александр Цветков – в сослужении священников: Сыренецкаго о. Капитона Лебедева, Доможирскаго, Гдовскаго уезда, о. Всеволода Николаевскаго, Черносельскаго единоверческаго о. Алексия Знаменскаго, Пюхтицкаго о. Иоанна Вево, Логозскаго о. Гавриила Смиречанскаго, Кресто-Ольгинскаго (Гдовскаго уезда) о. Виктора Яновскаго и Скамейскаго (того же уезда) о. Димитрия Георгиевскаго, с диаконами: церкви бараков, что на песках в С.-Петербурге, Василием Сперанским, местным Григорьем Троицким и Пюхтицким Иоанном Луксом. Накануне 12-го августа около 4-х часов по полудни прибыла в Ямы с крестным ходом из села Сыренца Пюхтицкая чудотворная икона Успения Божией Матери. В 6 часов вечера пред иконами Спасителя, Божией Матери и Святителя Николая, установленных пред столом с облачениями и прочею утварью на аналогиях за амвоном, началось служение вышепоименованными священнослужителями всенощнаго бдения обновлению храма, положенному на 13-е чис. сент. мес. празднику Преображения Господне и Святителю Николаю Чудотворцу с литией, благословением хлебов и величаниями. После чтения евангелия началось помазание освященным елеем богомольцев, продолжавшееся еще долго по окончании (в 9 часов) всенощнаго бдения». Из газеты «Ревельские Известия»: «13-го же августа было совершено освящение престола и затем отслужена литургия, до начала которой о. Цветковым было сказано слово о значении храма в жизни православнаго христианина, во время же литургии, после чтения евангелия, было сказано слово свящ. Лебедевым, заключавшим в себе благодарность всем принимавшим участие в постройке храма. Храм построен исключительно на пожертованныя суммы».

Несмотря на наличие церкви, жители Ям еще почти два с половиной года ждали, когда им позволят создать свой собственный приход. Всё это время Ямская церковь была приписной к Сыренецкому храму. Наконец указом Священного Синода от 5 декабря 1906 года за №13536: «… при церкви деревни Ям, Везенбергскаго уезда, с 1 января 1907 года открыть самостоятельный приход с причтом из священника и двух псаломщиков». Кроме самих Ям, в приход вошли Кароль и совсем небольшая деревня Переволок. Последняя находилась на левом берегу Наровы и, в народе она часто называлась «Чухонский Переволок», а на карте обозначали, как «Эстонский Переволок». За несколько лет до этого Кароль и этот Переволок ходатайствовали о создании самостоятельного прихода в Верхнем Селе, но так как там ничего не получилось, примкнули к Ямскому приходу.

Первым священником в Ямской церкви с 1 января 1907 года стал Николай Поска, а первым церковным старостой - Матфей Георгиев Маченов.

Согласно первой исповедной росписи 1907 год размер прихода был следующим: духовного сословия было 6 мужчин и 4 женщины, военных: 1 муж. и 1 жен., статских показано 2 учителя-мужчины. Крестьян села Ям всего 93 двора, в которых жило 270 мужчин и 288 женщин, деревня Кароль: 24 дворов, 78 муж., 89 жен и дер. Переволок 3 двора, 16 муж., 17 жен. Еще в приходе жили иногородние мещане: 5 мужского пола и 13 женского.

В 1910 году причт Ямской церкви ходатайствовал о выделении какого-либо участка «… из расположенной вблизи села Ям Вихтизбийской казенной лесной дачи». На это последовал указ, согласно которому «… при распределении фондовых земель Вихтизбийской дачи, причту Ямской Николаевской церкви отведен в надел земельный участок, площадью в 65,70 дес., каковой будет передан причту по ликвидации с участка леса. … лес с участка подлежит продажи в пользу казны ...». Разумеется «голый» земельный надел без деревьев мало устраивал причт, ведь нужно было чем-то отапливать церковь. Переписка по этому поводу не дала результата, всё, что представляло интерес с точки зрения Лесного управления спилили. 26.09.1914 г. участок был передан в пользование причту за исключением двух делянок 2,65 десятин. Находился этот надел в 3 км от села Ям в болоте. Любопытно, что земля выделялась именно причту, а не церкви. Поэтому в дальнейшем о её наличии обычно не упоминали в церковной ведомости.

«Ведомость о церкви во имя Святителя Николая состоящей Везенбергскаго уезда Рижской епархии в селе Ямах за 1915 год.

Церковь построена в 1904 году тщанием прихожан и на доброхотныя пожертования. Зданием церковь каменная с одним деревянным куполом и колокольнею. Колокольня находится в одной связи с церковью. Крыты церковь и колокольня железом. Престолов в ней один во имя Святителя и Чудотворца Николая, Архиепископа Мирликийскаго. Утвари и ризницею церковь бедна.

По штату при ней положены один священник и два псаломщика. Жалования положено: Священнику 1300 рублей, I псаломщику 300 рублей и II-му 250 рублей. Кружечных доходов за 1915й год получено 422 рубля 90 копеек.

Другия здания, принадлежащия церкви: Деревянный сарай для дров. Причтовых домов не имеется.

В 1 января 1915 года отпуск из специальных сумм Св. Синода 500 рублей, квартирнаго пособия причту в год прекращен.

Приписанных к сей церкви: часовень 3: в селе Ямах а) в честь Св. Архистратига Михаила, каменная с деревянным куполом; б) в деревне Кароль в честь Св. Великомученика Димитрия Салунскаго и в) кладбищенская во имя Святителя и Чудотворца Николая, обе часовни деревянныя.

В церковной библиотеке находятся книге для чтения предназначенных – 30 томов.

Имеющиеся в приходе школы 1) Одноклассная приходская в селе Ямах; 2) вспомогательная в деревне Кароль учителем в коей состоит Михаил Григорьев Лупанов, 23 лет, окончивший Пюхтицкаго двухкласснаго приходскаго училища в 1908 году, Холост. Состоит учителем с 1911 года, а при сей школе с 1913 года.

Церковная школа помещается в собственном доме на содержание ея отпускается – ниоткуда ничего не отпускается. Обучается 39 мальчиков 26 девочек.

Вспомогательная школа помещается в наемном доме. В ней обучается 9 мальчиков и 5 девочек.

Преосвященный в последний раз посетил приход в 1913 годе, Августа 17 дня» (подробнее о школе).

Описание встречи Архиепископа Иоанн 17 августа 1913 года: «В село Ямы Владыка прибыл в 1 ч. дня; здесь у околицы устроена была арка, украшенная зеленью с надписью "Привет дорогому гостю"; встречает депутацией крестьян села Ям, поднесшей Архиепископу хлеб-соль. Владыка зашел в школу и похвалил убранство ея и чистоту.
При входе в храм Его Высокопревосходительство, сказал приветствие настоятель храма Свящ. Аркадий Лебедев. Священник разсказал кратко историю постройки храма и сообщил, что прихожане тяготятся долгом, т.к. строители храма для окончательной достройки его выдали на несколько тысяч векселей и ищут сборщика на погашение сего долга ...».

Буквально сразу после начала в 1914 году мировой войны были организованы попечительства о семьях лиц, призванных на войну. Они существовали как на уровни волости, так и в отдельных деревнях. Председателем такого Ямского попечительного совета был священник А. Лебедев.

К 1916 году Ямская церковь располагала колоколами общим весом 23 пуда (368 кг), хотя возможно, что это был только один колокол.

Военные события 1919 года не нанесли повреждения церкви в Ямах, в отличие от соседнего Сыренца. Деревня, к счастью, оказалась в стороне от мест основных боёв.

Первый период жизни в независимой Эстонии для прихода был связана с очень большой проблемой – это финансы, а точнее их катастрофическая нехватка. Раньше во времена царизма жалование причту шло из казны, а от прихожан требовались средства на содержание и ремонт здания церкви. Теперь же надо было изыскивать средства и на жалование священнику и псаломщику. Например, в 1933 году священнику платили 20 крон в месяц, а исполняющему обязанности псаломщика и того меньше – 5 крон. Это была просто нищенская плата! Для сравнения неквалифицированный рабочий зарабатывал в то время 40-50 крон в месяц. Кроме того, приход должен был платить т.н. епархиальный взнос, который шел на содержание высшего духовенства.

Эти дополнительные расходы накладывались на общее бедственное положение крестьян в то время. Для них в один момент закрылся основной рынок сбыта продукции и место для отхожего промысла – Санкт-Петербург.

В 1920 году в селе Ямы имелось 129 дворов, в которых проживали 292 мужчин и 326 женщин, в деревне Кароль – 28 дворов, 107 мужчин и 94 женщин и в деревне Переволок: 4 двора, 15 мужиков и столько же женщин. Всего в приходе числилось 839 человек.

24 мая 1922 года Ямы посетил Александр Архиепископ Ревельский и всея Эстонии. Во время посещения он выслушал рассказ о многочисленных нуждах в Ямском приходе, но в тоже время обратил внимание на следующие недостатки: «Осмотрев после Литургии храм … обратили внимание на то, что храм внутри требует ремонта. Дорого стоила окраска железной крыши на храме, но это сделано. Внутри же надо белить закоптевшие потолок и стены храма, на окрасить рамы и остеклить разбитыя окна. Пол надо покрасить. Но пока средств мало и производство работ по ремонту храма производится частично из года в год. К ремонту часовень же невозможно приступить. В храме села Ям на колокольне звонят 3 маленьких колокола, все вместе 2 пуда, поэтому приходу надо приобрести для своего храма большой колокол, каковые имеются во всех храмах. Но 1000 рублей на колокол, обращенная во время войны в военные займы, погибла во время революции. Кроме сего прихожан очень занимает важный вопрос о постройке дома для священника, для котораго нет подходящей квартиры в селе Ямах. Хотя для сего дела, благодаря забот почетнаго прихожанина Стефана Анис. Логусова и имеется немного бревен, но они в лесу, их надо доставить до села Ям, на что требуются деньги, которых совсем мало в церковной кассе. О самой постройке сруба и покрытии крышей новаго дома, на что понадобится около 100000 марок не может быть и начато дело за отсутствием такой большой суммы денег … Кладбище в … Ямском приходе не приведено еще в надлежащий порядок. … чтобы при раскладке обязательных церковных сборов не обремянять и без того скудный бюджет кассы Ямской Николаевской церкви, или совсем освободить от сборов». Несмотря на просьбу, епархиальные сборы продолжались и их исполнение было обязательным для прихода.

23 Марта 1919 года в Принаровье прибыли два искусствоведа из Таллина, которые отобрали из Ямской церкви и часовен 9 икон: «… просто показались им подходящими для музея, но они не были очень древними». Впрочем, в итоге в столице решили, что музейной ценности эти иконы не представляют, и в 1924 году разрешили приехать в Таллин и забрать их.

В 1925 году, наконец-то, сумели построить жилой дом для священника, который, впрочем, строился из причтового леса. В 1933 году причтовый дом обшили досками и снаружи покрасили. Страховая стоимость дома составляла 2300 крон, бани – 200 кр., двора – 250 кр. и сарая для дров – 250 крон.

В марте 1926 г. почти половину села затопило при весеннем разливе озера и реки, однако храм при этом не пострадал. Как тут не вспомнить про дельные рекомендации строительного департамента. В этом же году писали: «Наш приходский храм в честь Святителя и Чудотворца Николая, построенный 20 лет тому назад и отделанный лишь вчерне, за это время — время Мировой и гражданской войны, не ремонтированный, пришел в крайне плачевное состояние. Сделанный в этом году ремонт крыши … войти в долг … впереди — не отложность внутр. ремонта храма устройства церковной ограды, достройки причтавого дома …». 

15 октября 1927 года Епископом Евсением состоялось торжественное освящение церкви после проделанного ремонта. Как писали в газете: «Во всем храме теперь поразительная белизна, отделан иконостас, подправлены иконы, одним словом, образцовый порядок и чистота. Над обновлением храма работал приезжавший из Ревеля художник А.Н. Байченко». Известно также, что реставрацией иконы Георгий Победоносца занимался художник Н.Ф. Роот. Всего на ремонт храма собрали в виде пожертвований  15000 марок, однако недоставало еще 35000 марок.

По тогдашнему закону Эстонской республики у одного владельца не могло быть более 50 гектар земли. В итоге Главная комиссия по землеустройству в 1929 году решила оставить причту Ямской церкви только 46,82 га, из которых 16,69 га было пастбище, 30,08 га – лес, 0,05 га – дороги, а 27,73 га в итоге отошли государству.

Следует отметить Ямской церковный хор, который был известен во всём Принаровье. Вот, что писал про него в своей книге С.В. Рацевич: «Не без основания Ямы считались в Принаровье самой певучей деревней. Здесь все любят пение - дети, молодежь, взрослые и старики. Сидит за верстаком сапожник, знай заколачивает шпильки и обязательно напевает песню... Дети с охоткой посещают уроки пения в школе. Отличный церковный хор, возглавляемый регентом самоучкой, в прошлом сапожником Иван Дмитриевичем Пекаревым, известен далеко в округе. Любовь к пению привил живший в Ямах священник И. Цветиков». В праздничные Богослужения в хоре участвовало до 50 певцов. Собирались на спевки 2, а то и 3 раза каждую неделю в Ямском училище. Посещал эти спевки и настоятель церкви о. Лебедев, который очень заботился о делах хора. В церковной летописи Ямской церкви им записано: «Слышавшие пение Ямскаго церковнаго хора за Богослужениями в Нарве, Пюхтицком монастыре и др. местах (в церковных концертах) одобрительно отзывались о благовидной стройности и силе голосов, поющих в нем. … Все духовно-музыкальныя произведения Ямским хором были под управлением И.Д. Пекарева выполнены чётко, с динамикой звуковых оттенков и красиво». Ямской хор пел и в день «Русской песни» в Нарве, исполнял духовные концерты в соседних приходах. В нотную библиотеку поступили новые переписанные и литографированные ноты. Иногда практиковалось и общенародное пение, хотя и в редких случаях. К концу 30-х годов много певиц из хора уехало на заработки в Таллин: «Хор от этого стал петь слабее, но по прежнему поёт стройно и благозвучно …».

В 1929 году планировалось приобрести по цене 6 крон за пуд и общей стоимостью в 500 крон колокол из Перновской (Пярну) церкви. Во всей видимости, эта сделка не удалась, продавец почему-то передумал. По какой-то причине, к этому времени оказались разбитыми два колокола и звонили только маленьким. В 1933 году акционерным обществом «Крулль-Таллин» для Ямской церкви был отлит колокол из сплава меди, латуни, олова и свинца. Цену за него определили по 2 кроны 65 цента за кило, при этом завод готов был забрать куски старых колоколов по 40 центов за кило. Для покупки колокола собрали пожертвования от прихожан на сумму 289,70 крон, от духовного концерта выручили 20,00 крон, от дня просвещения – 23,00 крон, Ямское общество выдало 50 крон. От продажи пожертвованного серебра и разных монет получили 53,94 крон, а от продажи в Нарве разбитых колоколов весом 19 пудов – 195,75 крон. Общая сумма составили 632 кроны 39 центов. В то же время колокол общим весом 897,5 кг обошелся в 2073 кроны 23 цента (в другом месте указано, что его стоимость составила 2300 крон, возможно уже с доставкой). Приходу потом еще несколько лет приходилось расплачиваться за него. Колокол с большим трудом доставили в Ямской храм и 30 сентября 1934 года освятили. При подъеме его на колокольню, старые канаты оборвались и колокол упал с высоты 8 метров. К счастье, резкого падения не произошло, его задержали т.н. «тормоза». В итоге колокол не пострадал, и позднее его с помощью стальных тросов водрузили на место. 

В 1938 году в Ямах жило 537 человек, в Кароли и Переволоке вместе – 192.  Фамилии семей, проживавших в Ямах в то время: Анушев, Богданова, Колчин, Чернов, Заутин, Ершов, Кингре, Рябов, Майоров, Поляков, Баранов, Колобашкин, Медведев, Грабов, Хапов, Сальников, Горшанова, Рая, Почуев, Вороньков, Костров, Хапов, Адуевский, Моченов, Гусев, Жилкин, Пекарев, Корсаков, Шибалов, Логусов, Росс, Бабанов, Криворуков, Вересов, Перчаткин, Премет, Герои, Фошин, Зуев, Лупанов, Шерехов, Колчин, Глюздина, Воронин, Юдин, Сироткин, Андреев, Косяков, Беляев, Харичев, Шморов, Хапаев, Шнуров, Муров, Лебедев, Бизюлина, Нестеров, Пепуев, Баскаков.

В 1941 году церковь, как и практически вся деревня, сгорела от выстрелов немецких артиллеристов. В 1944 году остатки церковного здания основательно порушила уже советская артиллерия. 

В 1991 году на средства Пюхтицкого монастыря храм был восстановлен, и в настоящее время действует.