География Принаровья XVI века

По сохранившейся до нашего времени Псковской писцовой книге (издание Московского архива Министерства Юстиции, том пятый. 1913 г.), которую составили Григорий Мещанинов-Морозов и Иван Дровнин в 1585-87 гг, имеется удивительная возможность попытаться представить географию верхнего Принаровья того времени. Авторы довольно подробно описали правое побережье Наровы и связанные с рыбной ловлей места. Остается только определить места, указанные в Писцовой книге, в соответствии с современной географией тех мест.

Много воды утекло в Нарове и много поколений людей сменилось на её берегах с тех пор, но отголоски тех более чем 500-летней давности событий и ситуаций, дошли до нашего времени, в виде сохранившихся названий отдельных деревень и местностей.

Основой для этого описания послужил раздел Псковской писцовой книги «Царя и великаго князя рыбные ловли в реке Норове» и описания Наровской губы Гдовского уезда.

Отправной точкой служит, что «Во Гдовском уезде в Каменской губе, с Норовского устья против ливонского городка Сыренска, на реке на Нарове на берегу на скамье двор царя и великого князя рыбных ловцов...». Место достаточно точно описано и соответствует нынешнему расположению деревни Скамья у самого истока реки Наровы из Чудского озера. Как указано, эта местность относилась к Каменской губе, граничащей с юга с Наровской губой. В то время слово «скамья» имело значение места сбора дани за лов рыбы. Там сидели приказчики, которые и занимались этим важным для царя делом. В дальнейшем мы увидим, что таких мест на Нарове было два, каждый из которых отвечал за контроль в своей административной единице - губе. Наличие таких пунктов было обусловлено таким особо доходным промыслом как ловля угря. Нигде в других местах на Псковской земле аналогичных скамей в Писцовой книге найти не удалось. Другие упоминания слова «скамья» в Писцовых книгах обозначают разновидность торгового места в городах.

Сам двор достаточно подробно описан: «а на дворе хором: изба плоская на взмосте четырех сажен». Изба длиной прим. 8.5 метров стояла не на земле, а на каких-то подпорках, довольно типичный способ строительства для того времени. Сделано это было для того, что весенний разлив реки не затапливал помещение. Это можно рассматривать как  основное административное здание. При нем имелся «анбар с переделом семи сежен» - это амбар с перегородкой. Длина этого сооружения получается около 15 метров.

Упоминается «клеть трех сажен» - это жилое помещение длиной примерно 6.4 м. Далее еще один небольшой «анбар с присеньем трех сажен». Присенье, вероятно, было чем-то вроде сеней, пристройкой при самом амбаре. Последней в этой череде зданий шла «поварня полутретьи сажени» — место для приготовления пищи, кухня. Но кроме этой группы зданий имелись еще «да за двором на берегу». В какую сторону имелось в виду «за» не ясно, возможно просто ниже по течению, зато точно указано, что расположено на самом берегу реки. Здесь были 2 амбара с присеньем длиной 2 сажени, еще была мылна - это баня и «изба плоская трех сажен». Отдельно отмечено, что «Хоромы все гнилы и обалялись...». Освоены эти места были издавна и постройки были сделаны как минимум полвека назад полвека до того, как их описание появилось в Писцовой книге. Иначе так быстро сгнить избы и амбары просто не успели бы.

Написано и кто жил «на том дворе»: во-первых, «рыбные ловцы наймиты», тут всё понятно - наёмные сезонные работники, которые не составляли постоянное население и прибывали сюда на заработки с других мест. «Ставят тот двор и анбары», то есть являются владельцами, распорядителями всего «рыбные ловецкие наровские приказщики и откупщики царевыми и великого князя денгами». Откупщики за внесенную вперёд в казну сумму, получали право на весь улов с данной местности. Они выкупали всё, что потом вылавливали в данной местности за оговоренный период откупа. Кроме речных сборов, они собирали дань натурой и деньгами с рыбаков, которые ловили рыбу в Чудском озере «из вешние ловли пятую рыбу да делового по 2 московки, а из летние и из зимние ловли дают шестую рыбу». Учёт поступлений «считают их в том розходе псковские дияки». Дьяками тогда называли грамотных и обученных людей, состоящих на службе у царя или князя. 

«На устье ж на реке на Норове, что Нарова вышла из Чюцкого озера, оброчный берег царя и великого князя». Далее подробно описано с чего же всё-таки и шёл откуп - это наличие 9 езов. Старые словари дают достаточно точное значение слова «ез»: «Перебор через реку из бревен или брусьев, вбитых в речное дно и соединенных перекладинами, к которым прикреплялись сети для рыбной ловли». Сами сети тогда называли волоками, наверно, потому что они волочились по речному дну. Волок представляется в виде конусообразной сети-ловушки, именно так он изображался на рисунках. В Писцовой книге весьма подробно указано, сколько именно волоков-сетей было в каждой езе, этот учёт явно был определяющим фактором для дальнейшего назначения величины откупа.

Количество волоков в каждом из езей было от 20 до 24, кроме 7-ого и 8-ого, в которых было только 14 и 12 соответственно. Всего в этих 9 езах насчитывалось 184 волока, места эти в то время были рыбные. «А ловят на тех езех на царя и великого князя рыбу угри...», весьма точно указано, для промысла чего именно устанавливались эти снасти и что являлось основным источником дохода. Подобный способ ловли угря сохранился в этих местах до начала XX века и запечатлен на отдельных фотографиях и рисунках, выполненных со слов старожилов. В это время его обычно называли «угревой закол».

Рыбной ловлей занимались не только с правого, русского берега, но с противоположного, который принадлежал тогда шведскому королю. «А против тех царевых и великого князя 9 езов на устье же Наровы с немецкого берегу против городка Сыренска на дву верстах было 15 езов, а волоки в них неводы, а ныне теми ловлями владеют немецкие люди». В 1615 году плата (налог) за ловлю угря с 16 рыбаков, проживающих в Сыренце, составляла 50 талеров. В самом конце XVII века за 7 сеж в реке Нарове платили уже «по осми сот любских ефимков» (если принять одну монету весом в 30 грамм, получается в шведскую королевскую казну за год сыренчане вносили 24 кг серебра). Сети, волоки на немецком берегу названы именно неводами, у них явно были свои конструктивные особенности отличные от того, что использовались на русском берегу. Невод подразумевает, что кроме центральной ловушки, в обе стороны от неё имеются сетчатые «крылья».

Упомянутые езы не могли ставиться от берега до берега. Примерно о том же говорит и словарь Даля: «… Называют езами и наискось вполовину и в треть ширины реки, поставленные рыболовные плетни… ез или яз редко бывает сплошной (это закол, учуг), и в сем случае в нем ворота с мордой, оставляя свободным некоторое пространство для прохода речных лодок…». В документе XVII века (всего лишь через 62 года после написания писцовой книге), повествующем о различных приграничных спорах между Россией и Швецией, нашлось место и рыбной ловле: «ставлены на Нерове реке для угревые рыбные ловли сежи с царского величества строны по старым метам и по воде до полужерагла, а з другой половины, с королевина величества строны, ставлены сежи до полужерагла же у свейского откупщика у иванегородца у Ондрюшки». Полужергла в данном случае обозначает середину русла реки. Далее там же, описывая сежи пишется: «рыбные откупщики и верные целовалники, которые в прошлых годах те воды откупали и на вере держали, лет за полтретьятцат и болши, сказали тем сыщиком, что на царского величества стороне угревой рыбной ловли первая головная сежа у откупщика у Михалка Русова поставлена по прежним метам и по воде вкось, выше ее королевина величества рыбной ловли первые головные сежи, верных головах и откупщиках, и ныне те обе головные сежи посереди Неровы-реки стоят сутыч, толко с королевина величества стороны первая головная сежа пониже полусаженью ... и против прежнево спустили вниз пяди з две, неведомо для чего, а сежа сежи не миновала, стоят сутыч, а лесу в плотах с обе стороны изстари ставили поровну». Сутыч, согласно словаря Даля, это встык, в упор, насупротив, упираясь, стыком. Получается, что рыболовные заколы с обоих сторон сходились где-то на середине реки. Возникает логичный вопрос, а как же по реке перевозились грузы, ведь для этого нужны были проходы для ладей и лодок. Заколы начинались не от самого берега, а отступали от него на некоторое расстояние (встречалось упоминание даже о 15 саженях (прим. 32 м). А так как фарватер всегда проходил не по центру Наровы, а около сыренецкого берега, то именно этим местом и проходили различные лодки. 

Позднее стали оставлять свободным середину реки, и по документам XIX века можно проследить, какие яростные споры шли относительно того, как далеко к середине реки можно было выстраивать сежи с того и другого берега. Там каждый лишний метр подвергался бесконечным судебным разборкам. Ориентиром же служил «большой камень», который выступал раньше из вод реки недалеко от скамейского берега.  

Дальше вниз по реке писарь указывал: «Да ниже скамей на поместной земли у деревни у Маленцова на реке на Норове на берегу исадец пуст, ... а приезжают на тот исад псковичи рыбные ловцы, а ставили тот исад рыбные ловцы откупщики...». В другом месте этой Писцовой книги есть упоминание деревни Малцово. Эта деревня или точнее исад (рыбацкая слобода) вполне узнаваема - Маленцово или Маленцов берег, еще местные называли, Самохон. Эта деревня стояла до изгиба реки до 30-х годов в XX-м столетии. Потом берег стало сильно подмывать, и жители перевезли свои дома дальше от реки, ближе к деревне Кукин Берег.

«Против того исада на реке на Норове на цареве и великого князя берегу до Копаницы 3 езы, а в них 36 волоков, да ниже Копаницы 2 еза, а в них 20 волоков...». Очень важным топонимом, к которому у составителей книги постоянно происходит привязка - это Копаница. В общей сложности это название упоминается 15 раз. Ни одно другое название местности не удостоилось такого частого поминания, по крайней мере, в Наровской губе.

Что такое Копаница сразу понять довольно сложно. До нашего времени не сохранилось не малейшего намека на этот топоним среди местных названий. Само по себе слово довольно распространенное, с таким названием есть населенный пункт в Кингисеппском районе, и даже в Болгарии и Чехии. Абсолютно ясно, что в основе лежит понятие копать, рыть. Но вот что и где именно выкопали? Попробуем разобраться в этом вопросе. Опираясь на «Словарь церковно-славянского и русского языка, составленный вторым отделением Императорской Академии Наук. СанктПетербург, 1847 г.» можно смело предполагать, что речь идёт о рве. Очень показательна запись «За Копаницею меж Наровы и Копаницы на острову ...». Значит, между Копаницей и самой рекой был остров, и образовывался он соединением реки с вновь прокопанной канавой. На это же указывает и наличия обозначения усть Копаницы, т.е. устье, место, где эта протока соединялась с основной рекой. Единственным разумным объяснением такого гидротехнического сооружения представляется улучшение судоходства по реке Нарове. Если бы основное русло было просто мелководным, было бы логичным его просто углубить, а не копать новое. Организовать такую серьёзную работу, могло только государство, точнее царь. Побудительным мотивом для такого мероприятия, могла быть подготовка к военным действиям. Около деревни Яма река, это можно с уверенностью утверждать (на это указывают карты XIX-го века, на которых это место называется «Старая Нарова»), текла не так как сейчас «напрямки», а делала своеобразную петлю то, что сейчас является Ямской стругой (подробнее здесь). Граница в этом месте между Ливонией и Россией проходила по фарватеру, по нынешней Ямской струге (есть карты, где она пересекает тогдашний остров посуху, но более точные межевые карты указывают всё-таки на водную границу). Перевозка грузов, особенно военных, в этом месте могла быть весьма затруднительна. Можно вспомнить, что относительно не задолго до этого состоялась Ливонская война, в которой русскими войсками были успешно взяты Нарвы и Сыренец. Возможно, в плане подготовки к боевым действиям и были проделаны подготовительные мероприятия, чтобы спрямить этот участок. Хотя не исключено, что проделано это было просто для облегчения судоходства при перевозки грузов из Пскова в Нарву. Была выкопана «Копаница», искусственное русло, превратив землю напротив дер. Ямы из полуострова в остров. Он оставался таковым еще до начала XX-го века и назывался «остров Лапина» и при этом относился к Санкт-Петербургской губернии. Эту версию подтверждает межевой документ 1786 года «… пустоши Закопаницей, Закаменья, что ныне именуется Лапин остров состоящая на реке Нарове …". Из этого следует, что Запокапаница (место за Копаницей) и есть остров Лапина, расположенный напротив деревни Ям. За Копаницей — это если смотреть с правого берега, то получается за прорытым рвом, за новым течением реки. Местность в этом месте песчаная и выкопать канал не представляло значительных трудов. Впрочем, упоминание Закаменья наводит на мысль о некотором количестве камней, которые уложены в этом месте. Сама земля, на которой копали, относилась к правому берегу (это видно и по более поздним картам) и значит, проблем с землевладением не было.

Дальнейшее описание несколько запутанно и не совсем понятно. Получается, что одновременно описывается как бы основное, старое русло и новое искусственное русло реки. Попробуем и в этом, по мере сил, разобраться.

«На реке же на Норове за Копаницею ниже Маленских езов 3 езы, а в них 24 волоки да завод». Завод в данном тексте, вероятнее всего, какая-то заводь. Упомянутые 3 еза были на самой реке Нарове, тогда это место никак не могло называться Старой Наровой. Получается, что они располагались где-то в нынешней Ямской струге. То, что в этом месте устраивались заколы для ловли рыбы (сежи), прямо указывает упоминаемый выше документ середины XVII-го века: «... с королевского величества стороны деревни Ямы крестьяне, Давыдко Келлин с товарыщи, в царского величества стороне, в Нерове-реке и в Наровской губе, угревой рыбной ловли ниже Сыреска под островком, от своих дву сеж шестью плоты насилством заняли и ц. в—ва в стороне угоричи ловят, а наперед того тех плотов на ц. в—ва стороне Свеяне не ставливали, а исстари было у них, Свеян, на их стороне ставлено по двадцати плотов в сежи, а ныне вновь к тем своим дву сежам поставили на ц. в—ва стороне по три плоты и наездом, приезжая украдом, рыбу ловят ...».

Возвращаясь к Писцовой книге применительно к этому месту относим и следующую фразу «За Копаницею меж Наровы и Копаницы на острову, от усть Копаницы по Нарове на низ до речки до Клещовы, рыбная ловля во весь год осеннея и вешнея ...». Четкое указание на остров между рвами и рекой. Усть Копаница - это может быть как началом, так и концом этой сооруженной протоки. Относительно речки Клещова и что ей может соответствовать на современной карте, определиться не удалось.

Двигаемся дальше, «да Копаницею от Наровы на низ в Нарове же против поместные деревни на низ по Нарове усть Копаницы на реке на Нарове до речки до Лудори 3 езы, а в них 54 волоки...». Указанные езы могли стоять как в самой Копанице, так и ниже по реке до речки Лудорь. Название Лудорь, очень созвучна с Валударь -- известный до наших дней топоним, такая речка указана и на карте Шуберта. В этом месте сейчас располагается погранзастава, которая называется «Кукин Берег».

«От речки от Лудори до Кошуцкие исады на низ по Норове 3 езы, а в них 54 волоки, да ез пуст...». Речка Кошучка, впадает в Нарову напротив начала Верхнесельского острова, это имя сохранилось до наших дней. Расстояние между двумя речками примерно 3 километра и кажется достаточно большим для 3 езов (точнее 4-х с учетом пустого), учитывая насколько плотно они располагались до этого. Но, во-первых, эти места не настолько рыбные, как выше по течению. Во-вторых, тут были поместные, частные земли и, возможно, на их берегу рыбная ловля шла в доход землевладельца, а не царя, а потому и не интересовала авторов Писцовой книги. «Исада Кошуцкая на николской земле изо Гдова на деревенской, а на исаде м. Дворовое непашенное, да под исадом ез, а в нем 32 волока...». У Кошучки располагался рыбацкий посёлок со своим собственным езом и двором, в котором никто не пахал.

Следующий этап в нашем путешествии во времени и пространстве: «От пристани от сосен по скамейной двор, что на Семейкине земле Скудина деревни Коколки, 2 сежи у Коколки, а в них 90 волоков...». Название Кокольский остров также сохранилось до нашего времени, он находится между Верхнесельским (Пермискюла) островом и правым берегом. Смущает только достаточно большое количество волоков на 2 сежи, для этой не самой широкой части реки.

В этом же месте мы встречаем описание еще одной скамьи — административного центра теперь уже Наровской губы. «На реке ж на Норове на берегу ниже поместные Семейки Скудина деревни Коколки скамья нижнея...». Эта вторая скамья была значительно меньше первой. «На ней двор приезжей рыбной наровских приказщиков и откупщиков царя и великого князя, а на нем изба трех сажен, а перед нею сени трех сажен, да анбар трех сажен, да поварня полуторы сажени, а около двора с одну сторону тын вострой да ворота. А места под двором в длину 10 сажен, а поперек 6 сажен, а перед двором до воды место на пристанища 5 сажен и з дорогою...». Из описанного выше требует пояснения только «тын», так в старину называли забор. «А живут на той скамье псковские целовалники, а перед двором на пристанище ставятца рыбные откупщики и ловцы...». То есть в самом дворе жил сборщик налогов, а откупщики и рыбаки жили за территорией двора, на берегу. Вот почему надо было отгораживаться - сборщиков податей не любили во все времена. Около этого места также были сежи, тут они описаны именно таким словом «Под тою же скамьею у Коколка сежа, а в ней 8 волоков, да ниже скамьи сежа, а в ней 36 волоков...». Короткая сежа в 8 волоков вполне соответствует характеру реки в этом месте, а вторая, вероятно, была уже ниже острова, где река была шире.

Начиная с этого места, теперь везде используется только термин «сежи». Авторы Писцовой книги очень тщательно и подробно описывали все орудия и способы рыбной ловли. Это хорошо отслеживается и по описанию того, чем ловили рыбу на Чудском озере «неводы, и сетми, и мережами, и переметами, и удами, и острогами, и котцы… и подволоками, и воротки». Так в чём же принципиальное отличие «сежей» от «езей»? Можно предположить, что разница была в их способе установки в реке. До этого, в верхней части реки дно - песчаное и забивать колья было достаточно просто. В районе порогов дно каменистое и тут рыболовные заколы устраивались иным способом. На дно ставились «кОзлы», соединенные между собой крест-накрест шестами. Ряд таких «козлов», скрепленных горизонтальными  перекладинами и образовывал «сежи». Позднее такая конструкция, вместе с именем распространилась и на верховье реки. Это был менее затратный способ, так большая часть закола осенью извлекалась из реки, а весной устанавливалась на место.

В середине XIX века в книге «Исследования о состоянии рыболовства в России» ловля угря с помощью сежей была описана следующим образом: «Для ловли угрей употребляются мешкообразныя сети, так называемыя волоки. Оне имеют в объеме 5 саж. и привязаны к "порогу", т. е. жерди, длиною в сажень. Главный лов угрей производится в селах: Сыренце и Скамье, лежащих у самаго истока р. Наровы из Чудскаго озера. Здесь в реке устроены заколы или «сежи», состояния из свай, которыя ставятся на разстоянии сажени одна от другой, в виде козлов поперек реки до половины ея. Толстыя доски лежат на козлах. Рыбаки, стоя на этих досках, ставят в пространстве между козлами эти „валоки", втыкая их посредством длинной шести ко дну. Открытый конец „валока" обращен к истоку реки. Улов угрей здесь весьма обилен, и они бывают до 9 1/2 фунт. весом». Описание сежей и заколов, сделанное со слов жителей уже в середине XX века.

«Да против Кубани вниз по Нарове сежа, а в ней 36 волоков...» -- название Кубань очень похоже на Губань. Такая деревня встречается на карте 1770 г. и других документах того времени. Находилась около бывшей деревни Скорятиной Горы, ниже оконечности Верхнесельского острова.

«Да низ же по Норове 2 сежи, а в них 48 волоков. Да под деревнею под Пердовкою кол, а ловят на нем рыбу вершею...». Пердовка — это место выше Ольгина Креста, такое название еще было в ходу до войны и так назвался нижний край деревни Скарятина Гора. Верша - это сплетенная из ивовых прутьев ловушка для рыбы, сходящаяся на конус, чтобы рыба, туда заплыв, не могла развернуться и выплыть. Еще упоминается «Сежа Березка, а в ней 24 волоки...» - ни о чём не говорящее название.

Далее: «За погостом у Николы Чюдотворца, что у Олгина креста, сежа Зверинец, а в ней 24 волоки. Сежа на малом Зверинце, а в ней 18 волоков...». Местонахождение Ольгина Креста с тех пор не изменилось и название церкви не менялось до самого разрушения в 1944 году. Зверинец, опять известный топоним, чуть ниже по течению, напротив Князьсельского острова. «Да ниже малого Зверинца Тимофеевская сежа Малого, тот же берег, 18 волоков...» -- еще одна сежа где-то неподалеку.

Ниже по течению «Да с малаго омутца с розкладные межи Ивановы пустоши Рудакова, что были за Борисом за Забелиным, с Микитинского двора по нижней берег реки Ласоки, 2 сежи, а в них 24 волоки». Омут – это старинное историческое название деревни, которая сейчас носит название Отрадное. Селом или сельцом (имеется фраза «селцо Омут на реке на Нарове»), тогда называли любое значительное по размерам сельское поселение, обязательное наличие церкви появилось уже позднее. Название реки «Ласока» очень похоже на реку под именем «Тасака», которая встречается на карте Шуберта. Она была значительно ниже Омута, где-то на полпути до деревни Криуши. Трансформация из буквы «Л» в «Т» со времен представляется вполне возможной.

В заключении описания реки, приводится фраза: «присылают на тое ловлю псковские дияки на веру целовалников изо Пскова, а ловят на тех исадех угри...». Контроль за всем осуществлялся из столицы княжества, минуя уездное начальство, что подчеркивает особое значение Наровы в тогдашней экономике.