О фамилиях
До конца XIX-го века подавляющее большинство крестьян не имело фамилий. В метрических книгах записывали имя собственное и имя отца, например, Иван Иванов (Иван сын Ивана), Семен Михайлов (Семен сын Михаила), Григорий Ефимов (Григорий сын Ефима) — от такого написания позднее и произошло большинство фамилии. Кроме этого, для крестьян записывали место проживания, а именно, какая деревня и какому помещику она принадлежала -- «Вотчина помещика Ханыкова деревни Переволоки крестьянин ...». Только после 1864 года принадлежность к барину перестала упоминаться, хотя крепостное право отменили уже в 1861 году, но тогдашние средства коммуникации, возможно, не позволяли довести эту новость до каждой деревни быстрее.
Надо отметить, что до середины XIX-го века комбинация имени собственного и имени отца давала в приделах прихода практически уникальную идентификацию. Народа жило не так много и, несмотря на, казалось бы, ограниченное количество использованных имен, вариации из двух имен, как ни странно, почти не повторялись. Если же добавить к именам их место жительства, то было однозначно понятно, о ком именно идет речь. В качестве "дополнительного" имени использовались деревенские клички, прозвища, характеризующие какие-либо качества человека. Некоторые из них стали позднее основами для фамилий. Замужних женщин, особенно в возрасте, очень часто назвали по имени мужа - Сидориха (жена Сидора), Харитониха (жена Харитона). Таким образом, при оседлом образе жизни у населения не было никакой необходимости в фамилиях как средстве персонализации.
В середине XIX-го века деревня Переволок и деревня Большое Загривье были вотчиной Действительного Статского Советника Ивана Васильевича Ханыкова (4-ый класс по табеле о рангах). Из других землевладельцев Принаровья того времени, можно упомянуть коллежского ассесора графа Алексея Петровича Коновницина (Омут), графа Штакельберха (Верхнее Село, Князь село, Ременники, Смольницы), бригадирша Нефедьева (Втроя), подполковница Александра Ивановна Трухина (Малое Загривье), подпорутчица Мария Федоровна Забелина (Степановщина), барон Карл Андреевич Врангель (Кароли, Обхонь), помещица Дубровина (Куйкин Берег), Андрей Васильевич Гернет (Чухонский Переволок), казенные владения Его Высочества Великого Князя Константина Николаевича (Скорятина Гора, Кондушь, Радовель, Устье, Жердянка, Долгая Нива, Дюк-Переволок, Скамья), казенного владения Столовой Вотчины г-на Нарвского Коменданта (село Сыренец, Ямы). Как видно из вышеприведенного списка, дворяне имели не только фамилии, но и их имена и отчества были очень близки к современным. Хотя еще в XVIII-м веке отчества с окончанием на «-ич» было привилегией особо родовитых, древних родов, остальные писались, например, так: «Помещика Ивана Яковлева сына Молчанова деревни Омута».
После отмены крепостного права крестьяне какое-то время числились временнообязанными, это означало, что свой земельный надел они еще не выкупили у землевладельца. Приобретать землю помогал специально созданный для этого Земельный банк, который давал деньги на выкуп земли, естественно под проценты. Деревни теперь числились за уездами и правлениями, на левом берегу обычно за мызами. Так деревня Переволок относилась к Добручинскому правлению Гдовского уезда.
Отсутствие фамилий у крестьян относилось, главным образом, к Гдовскому уезду и, в частности, приходу Погоста Ольгин Крест. Только в последней четверти XIX века у отдельных крестьян начинают появляться в метрических записях фамилии. На левом берегу, в Эстляндии ситуация была несколько иная, там к 1850 году уже практически все крестьяне имели свои фамилии. Села Сыренец и Ямы были очень старыми населёнными пунктами, с давними традициями. Сказывалась особая остзейская форма управления губернией, более ранняя отмена крепостного права, а также возможно более качественный учёт населения. В Сыренце в середине XIX века встречались следующие фамилии: Заутин, Абрамов, Реньков, Гуняшин, Расаткин, Томасов, Лупанов, Райбушкин, Менков, Жорин, Трелин, Махов, Ляпчихин.
В Сыренском приходе проживало довольно много мещан, приписанных к различным городам, таким как Нарва, Дерпт, Вейзенберг, Новый Город и даже Ревель. Могла показаться довольно странной такая якобы миграция городского населения в сельскую местность. Позднее прочитал, что жителей некоторых деревень Причудья и левобережного Принаровья специально записывали в мещанское сословие и приписывали к различным городам, в которых они, возможно, никогда и не были. Например, согласно архивного дела в 1803 году в Везенбергское мещанство записали незаконнорожденного Александра, проживающего с матерью в Сыренце. Ссылались при этом на указы и положения 1743 и 1799 гг., если не возможно определить точное происхождение родства - то в мещане. Мещане имели фамилии и записывали их в метрики примерно так: «Василий Леонтиев Колчин мещанин г.Везенберга проживающий в деревни Переволок » (в данном случае имеется в виду «Чухонский» Переволок на левом берегу Наровы).
Кроме мещан, изредка, главным образом, в Сыренце и Скамье, встречались купцы. Купцы имели фамилии, без этого вести торговые дела сложно. Для них обязательно было указание купеческой гильдии, обозначающая финансовое благополучие имярека. В Принаровье обитали купцы 3-ей, низшей гильдии, с наименьшим «уставным» капиталом.
Была еще одна категория лиц, которых обзавестись фамилиями - это солдаты. Иногда мелькает утверждение, что жители Принаровья были свободны от рекрутской повинности. Это касалось только приобретенных земель, т.е. Эстляндии и годом отмены этой привилегии был 1784 год. С Гдовского уезда забривали в армию и до этого срока (об этом можно найти записи в ревизской сказке). Так как фамилий у призванных в армию изначально не было, то образовывались они, как правило, от отчества, их записывали как Иван Михайлов сын, т.е. Михайлов. Обязательно указывалось звание и полное наименование полка к которому приписан, например: «Хвалынского полка отставной унтер-офицер или Афанасий Феодотов сын Сычева» или «унтер-офицер Санктпетербурского Гренадерского, Короля Фридриха Вильгельма, 111 полка 1-й стрелковой роты». В 1846 году рекрутский набор в Санкт-Петербургской губернии составлял 5 человек с 1000 душ. Срок службы был 25 лет, с 1834 года отслуживших 15-20 лет увольняли во временные отпуска, и солдаты освобождались от крепостной зависимости. Кому идти в рекруты решало деревенское или волостное собрание, это могла быть жеребьевка, но бывало, что в солдатчину отправляли за »дурное поведение», иногда даже в счет будущего набора. Таким образом, сельское общество избавлялось от потенциальных преступников, превентивно очищая свои ряды. После проведения военной реформы в 1862 году (Указ 01.01.1874 г., в котором вводилась всесословная воинская повинность) срок службы стал меньше, 6 лет в армии и еще 9 лет в запасе, во флоте 7 лет и 3 года в запасе. Позднее сроки действительной службы сократились до 3 лет в армии и 5 лет во флоте. Освобождались от призыва единственный сын, единственный кормилец, по другим льготам, в общей сложности это могло быть более половины от числа призывников. Так как размер армии в мирное время был ограничен, то часто количество подлежащих призыву превышало потребность, и тогда призывники тянули жребий (подробнее о принципах комплектования армии можно читать здесь). После действительной службы, продолжалась служба в запасе, человек по прежнему был приписан в своему полку, хотя и жил уже дома. Количество таких солдат в сельской местности росло значительными темпами. Священник, к сожалению, как правило не считал нужным записывать их место жительства, указывался только полк и звание (рядовой запаса Енисейского Пехотного полка). Супруги солдат назывались солдатская жена или солдатская вдова, они исключались из крестьянского сословия и становились «военными». Например, Евдокия Тихонова вдова Василия Петрова «Ингерманладского Пехотного полка рядовой, умершего по болезни фридрихсгимском военном гошпитале во время шведской компании в 1809 году». Интересно, что фамилии у солдат были зачастую не наследственные, и их дети и внуки опять писались бесфамильно -- так было привычней.
Встречался и такой вариант образования фамилий, как использование в этом качестве отчества отца (имени дедушки). Таким образом записывали себе фамилии, например, учителя выходцы из крестьян. Например, Василий Прокофьев Федотов -- здесь второе Прокофьев это собственное отчество, образованное от имени отца, а Федотов отчество, которое носил отец этого человека. Всё это можно было проследить из родословной этого человека, который позднее взял фамилию Смирнов (подробнее о нём на этой странице).
Следует упомянуть еще и священнослужителей Погоста Ольгин Крест — это Священник, настоятель церкви и дьякон. Были они людьми грамотными, ибо на их плечах и лежала рутина заполнения необходимых бумаг. Соответственно, и фамилии у них появлялись значительно раньше, чем у остального населения. В принципе, это были самые ранние представители местной интеллигенции.